Саймон Хоук - Интрига хранителя времени [litres]

Тот факт, что с Констанцией Бонасье также была связана некая тайна, и то, что она была замужем, только подлило масла в огонь. Собственно, будущий рогоносец обратился к нему буквально на днях, предлагая забыть об арендной плате, если лихой месье Д'Артаньян, уже завоевавший нечто вроде репутации фехтовальщика, поможет спасти Констанцию от ее похитителей. Что само по себе возбудило любопытство гасконца.

Оказалось, что крестный отец Констанции был камердинером королевы, и что он обеспечил ей место во дворце в качестве камеристки и компаньонки Анны Австрийской. Констанция жила во дворце, навещая своего мужа, который был гораздо старше ее, два раза в неделю. После того, как она пропустила визит, Бонасье получил письмо. Он показал его Д'Артаньяну. Там было написано: «Не ищите вашу жену. Она будет вам возвращена, когда минет в ней надобность. Любая попытка ее искать приведет к вашей гибели».

Д'Артаньян не совсем представлял, как он будет искать даму, а тем более спасать ее от похитителей, но история его заинтриговала, и он был не в том положении, чтобы отказаться от бесплатной комнаты и питания. Он толком даже не успел поразмыслить над этим, как произошли две необычайно интересные вещи. Бонасье был арестован гвардейцами кардинала и увезен на допрос, а в его отсутствие появилась не кто иная, как похищенная Констанция, которая сбежала от похитителей, спустившись из окна с помощью связанных узлами простыней. Она направилась прямиком домой, чтобы найти убежище у своего мужа, но вместо него обнаружила Д'Артаньяна. Гасконец мгновенно смекнул, что сложившуюся ситуацию мадам Бонасье нашла совсем не неприятной.

Он видел, что Констанция была очень молода и красива и, очевидно, обладала здоровым сексуальным аппетитом. Он знал, что дворец предоставлял множество возможностей для романтических забав, но Констанция, будучи замужней женщиной, должна была блюсти свою репутацию. Во дворце нет возможности понять, кто тебя заложил. Для многих придворных стукачество было весьма выгодным занятием. Более того, большую часть своего времени девушка проводила в компании королевы.

Констанция почти не скрывала, что возможность страстного и восхитительного тайного романа, оказавшаяся на расстоянии вытянутой руки, возымела свой эффект. Ее знойные взгляды не остались незамеченными Д’Артаньяном. Ее муж был намного старше, и гасконец подозревал, что визиты мадам Бонасье дважды в неделю к мужу мало что сделали для удовлетворения ее желаний. В конце концов, она встречала при дворе красивых господ и, по сравнению с этими кавалерами, Бонасье выглядел очень блекло, если вообще выглядел. Д'Артаньян, с другой стороны, был молодым, мускулистым, лихим и симпатичным, и свой недостаток придворных манер он более чем компенсировал энтузиазмом. Что касается поклонов, поцелуев рук, обнимания плеч с целью утешения явно подавленной молодой женщины, то на преодоление расстояния от входной двери Бонасье до спальни у Д'Артаньяна ушло порядка двадцати минут.

В перерывах между объятиями, поцелуями, «пожалуйста, не надо» и «я не должна» Констанция объяснила обстоятельства своего похищения. Впрочем, она не вдавалась в детали. Она не сказала Д'Артаньяну, что по обычным секретным каналам до Анны дошло сообщение о том, что герцог Бекингем получил ее письмо и прибыл в Париж в ответ на ее призыв. Анна была по понятным причинам расстроена, ведь она не писала такого письма. Было очевидно, что это ловушка, подстроенная, чтобы схватить ее возлюбленного, врага Франции. Кто-то из близких ей людей был информатором, несомненно, на содержании Людовика или, что еще хуже, Ришелье. Не имея больше никого, кому можно было бы доверять, Анна обратилась к Констанции, умоляя ее пойти в дом Камиллы де Буа-Траси и предупредить герцога о предательстве. Она была на пути к дому на Rue de la Harpe, когда ее схватили несколько мужчин, которыми руководил граф де Рошфор.

Картина, которую она обрисовала Д'Артаньяну, была намеренно расплывчатой, и он принял ее без лишних вопросов, потому что мозги гасконца были не столько ориентированы на разговор, как на соблазнение красивой жены домовладельца, которое продвигалось, прерываемое слабыми возгласами протеста и лишь символическим физическим сопротивлением. ( Пожалуйста, нет, не надо, о, месье, я всего лишь слабая женщина ).

Потом она сделала продолжительную паузу, во время которой был проведен анализ степени ее слабости. Все это время Констанция цеплялась за него и тараторила об ужасах своего плена, словно шок от этого испытания был настолько велик, что она не совсем понимала, что делает. Услышав, как она обличала «этого лакея кардинала со шрамом», Д'Артаньян вспомнил мужчину из Менга и потребовал от нее подробностей. Вскоре он узнал, что человек, с которым он повздорил в таверне, был не кто иной, как граф де Рошфор, правая рука Ришелье.