Саймон Хоук: Интрига хранителя времени [litres]

Снаружи было утро, и птицы пели песни весны.

Все возвращается на круги своя, думал Лукас Прист. Жизнь превратилась в серию повторяющихся переживаний. Паря на воздушной подушке, наземный шаттл проложил свой путь через площадь, образовавшую центр гигантского атриума, – станцию отправления базы Пендлтон. Лукас стрельнул сигарету у драйвера. Он зажег ее, потерев о бок пачки, затем набрал полные легкие дыма и откинулся на мягкое сидение. Административные здания возвышались над головой, обступив площадь со всех сторон. Скайкэбы и грузовички шныряли в воздухе над ним, следуя маршрутам движения и уверенно лавируя между соединяющих здания многочисленных пешеходных переходов.

Они миновали группу солдат, которые вытянулись в струнку и отдали честь. Лукас был совершенно уверен, что честь они отдали не ему, а штабному шаттлу. Он увидел мужчин и женщин, одетых в серебряную униформу коммандос пояса, собравшихся перед стойками торговых автоматов. Они затаривались снеками, сигаретами и кофе. Бойцы кавалерии конфедератов Джеба Стюарта оживленно общались с персидскими бессмертными, которым вот-вот предстояла отправка в армию Ксеркса. Рыцари в доспехах крестоносцев сидели со скрещенными ногами на полу рядом со своим снаряжением в позе, которая была бы им недоступна, если бы их доспехи не были изготовлены из гибкого найстила – такой возможности у настоящих крестоносцев никогда не было. Неподалеку спартанцы в бронзовых нагрудниках и красных плащах резались в карты с одетыми в черное немецкими танкистами. Участники смешанной группы из британских красных мундиров, пехотинцев Первой мировой и японских самураев травили военные истории, передавая бутылку по кругу и прислушиваясь к сгенерированному компьютером голосу, объявляющему по системе оповещения коды отправки и решетки назначения. Все станции отправки были похожи друг на друга как две капли воды, и поездка по площади напомнила Лукасу Квантико, где все и началось.

Тогда все было иначе. Он не знал, что его ждет. Он уволился из Вестерли Энтиэйджестик, чтобы поступить на службу в корпус времени, потому что ему было скучно. Он купился на предложение рекрутинговой команды и записался в солдаты, его голова была заполнена восхитительным предвкушением грандиозных приключений и романтики. Тот первый день, те первые ощущения от временной станции отправления очень напоминали текущие. Разница была лишь в том, что теперь его сердце не колотилось с частотой, которая казалась в два раза выше нормальной, и его дыхание не перехватывало при виде солдат, одетых в костюмы разных эпох и готовых отправиться на свои задания. Теперь это было знакомое зрелище. Он был здесь раньше.

Он вспомнил с иронической улыбкой, что восторженное увлечение его новой карьерой было невероятно кратковременным. Оно развеялось уже в ходе первого задания, когда он впервые в жизни узнал, каково это – бояться.

Он почувствовал на собственной шкуре, что прошлое далеко не так гламурно и романтично, как он предполагал. Он принял участие в форсированном марше римских легионов Сципиона. Он побывал в конных набегах Аттилы и его гуннов, а также совершал боевые вылеты с «летающим цирком» барона Манфреда фон Рихтгофена. Он видел нищету, болезни, смерть и разрушение. Он узнал, что жизнь в корпусе времени была гораздо более жестокой и примитивной, чем он мог себе представить. И гораздо более эфемерной. Тогда он жил только для того, чтобы превозмочь шансы и выжить, завершить период боевой службы и уволиться. Именно так, но по ходу дела что-то внутри него изменилось.

Он вернулся к гражданской жизни, к работе в лаборатории, где он пребывал в приятной, стерильной и безопасной обстановке. Ничего не изменилось. По крайней мере, так ему показалось сначала. В первое время у него было ощущение, что он никогда не уезжал, а пережитое во время службы словно было частью какого-то особенно яркого сна. Но это был сон, который не желал забываться. Подобно дезориентирующим следам кошмара, задерживающимся в мозгу до самого утра, воспоминания о прошлых сражениях вцепились в него, оставив свою отметину. Ему не потребовалось много времени, чтобы узнать суровую правду о солдатах временных войн. Они оставляют частички себя разбросанными по всему времени. Они не могут просто вернуться домой.

Он начал испытывать беспокойство, умирать от скуки и дискомфорта. Несмотря на то, что бои остались позади, где-то в глубине своего естества он продолжал сражаться. Он стал псом войны, непригодным для домашней жизни.