Фредерик Браун - Зерно богоподобной силы [сборник]

— Вы про… силу? Про силу речь Слово?

Уандер страдальчески прикрыл глаза.

— Давайте хоть ненадолго оставим этот чудной язык. Что именно делает ваш отец?

Нефертити взглянула на него так, словно не существовало ничего более очевидного.

— Проявляет силу и речет Слово. Но, конечно, только когда говорит во гневе. Вы со своим другом, Базом де КеМпом, довели его до гнева. Так же, как Элен Фонтейн в прошлый раз.

— Только и всего? — саркастически осведомился Эд.

— Не нужно сердиться, возлюбленный мой, — девушка недоуменно нахмурилась. — Раньше это никогда не действовало с таким размахом. — Ее лицо снова прояснилось. — Наверное, потому, что раньше никто так не выводил его из себя.

— И все-таки, как он это делает?

— Но ведь он — Глашатай Мира, проводник на пути в Элизиум и возлюбленный Вечной Матери.

— Господи, — страдальчески пробормотал Эд. — Вот уж, поистине, каков вопрос, таков ответ.

Непроизвольно он протянул руку и положил ее на плечо Нефертити Таббер.

— Поймите, мисс Таббер, это очень важно…

Девушка слегка опустила веки, губы ее нежно приоткрылись. Эд поспешно отдернул руку.

— Извините!

— Ничего, — произнесла она чуть охрипшим голоском.

Эду тоже захотелось откашляться. «Интересно, сколько лет Нефертити?» подумал он. Ему пришло в голову, что девушка, возможно, еще никогда не испытывала прикосновения мужчины. Во всяком случае, молодого.

— Послушайте, — снова заговорил он, — каждый раз, когда я разговариваю с вашими людьми, у меня создается впечатление, что я не улавливаю и половины смысла. Чего же все-таки добивается ваш старик?.. То есть, я хотел сказать, ваш отец. Что он имеет в виду, когда говорит, будто для него коммунисты слишком умеренны, недостаточно радикальны?

— О, да у нас гость, — произнес сзади знакомый голос.

Эд зажмурился, ожидая, что его сейчас пронзит молния. Однако лицо стоящего у входа человека лучилось бесконечной мудростью и печалью, и выглядел он не более опасным, чем мадонна с младенцем кисти Микеланджело.

Впрочем, это не помешало Уандеру торопливо вскочить на ноги.

— Гм… Добрый день, сэр… Ох, прошу прощения, не сэр, а Иезекииль, гм… возлюбленный мой.

— День добрый, Эдвард, — седобородый пророк ласково улыбался. — Никак решили поискать просветления на пути в Элизиум? — Старик со вздохом опустился на стул. Похоже, он ничуть не злился из-за разыгравшейся на студии ссоры.

Нефертити тоже встала. Она подала отцу стакан воды, который наполнила из ведра. Невольно Эд отметил, что походка у нее — как у малайских женщин, которых он видел в научно-популярных фильмах: шея выпрямлена, плечи гордо откинуты, бедра плавно покачиваются.

— Гм… да, пожалуй, — поспешно ответил Эд. — Это очень увлекательно. Насколько я понимаю, вы стремитесь к некой утопии…

Иезекииль Джошуа Таббер нахмурился.

— Вижу, возлюбленный мой, вы пока не сумели понять Слово. Ибо не утопии мы — ищем. Под утопией понимается идеальное общество, а все идеальное автоматически прекращает развиваться, следовательно, само понятие утопии консервативно, если не реакционно. Многие впадали в эту ошибку, среди них и так называемые коммунисты. Они думают так: как только будет достигнут их рай земной, все движение сразу же остановится и воцарится золотой век. Ерунда! Вечная Мать не ведает остановок. Путь к Элизиуму длится вечно!

Какое-то время Эду казалось, что он следит за мыслями старика, но постепенно все опять слились в бессмысленный набор слов.

А ведь Уандер и раньше имел дело с чокнутыми. То, что у старика оказались самые потусторонние способности из всех, с которыми режиссеру приходилось сталкиваться раньше, роли не играло. Все равно он — чокнутый.

— Что ж, когда вас послушаешь, все и вправду начинает казаться очень разумным. Теперь я вижу, что утопия действительно реакционна.

Таббер окинул его испытующим взглядом.

— А я вижу, возлюбленный мой, что вы, посещая нас, скорее всего, руководствуетесь совсем иными побуждениями, нежели поиски пути.

Он отечески улыбнулся и взглянул на Нефертити, которая все это время не спускала глаз с Эда. Девушка вспыхнула.

— «Что это она все время краснеет? — подивился про себя Эд. — Не может же она и впрямь быть такой скромницей!»

— Уж не за дочкой ли моей поухаживать вы явились? — ласково осведомился Таббер.

Как ни ласково это прозвучало, Эд едва удержался, чтобы не вскочить. «Вставай! — настоятельно требовал внутренний голос. — Вставай и в темпе сматывайся!»