Олег Дивов - «Если», 2017 № 02 (249)

А он отвечает: «Не могу. Я никогда не экономил».

Все сущее можно — по крайней мере, нам так кажется — сложить из трех десятков химических элементов, но на сам деле их больше сотни. Избыточны элементарные частницы. Избыточны формы организации всего — от звездных сверхскоплений до кварк-глюонной плазмы, от биологических таксонов до экосистем, от форм земного рельефа до структур человеческих городов и политических систем.

Можно говорить о различении: то, что просто и красиво, создано человеческим разумом, даже если нам кажется, что это — законы природы. То, что сложно и красиво по-другому, создано Господом, или одухотворенной Вселенной, даже если с формальной точки зрения это — имманентно человеческое.

Россия — страна большая и уже в силу этого избыточная.

То есть она создана не нами?

Ну, конечно, это именно так.

Методологи говорят, что государство — это способ народности стать народом и войти в историю. Дальше — как повезет: в учебник для средней школы или в подстрочечное примечание в пособии для историков-аспирантов. Но Россия слабо соотносится с конкретным народом. Она связана с территорией, землей, Евразией. Протянувшись от Европы до Америки, она включает в историю весь этот суперконтинент как целостность. И отделившись от России, народы и страны выходят из истории, если только не сумеют совершить подвиг и создать на своей Земле что-то небывалое, достойное попадания в летописи будущих тысячелетий.

Конечно, Россия не одна такая. Соединенные Штаты Америки тоже не народ, а континент, обретший самосознание. Само собой, они тоже избыточны. А вот у Африки не сложилось, как и у Австралии…

Понимая Россию как одушевленное пространство, мы приходим к выводу, что наша страна — это не восток Европы. Это — север Евразии. Совсем другая геополитика и, что гораздо более значимо, новая геоэкономика и иная геокультура.

Московский методологический кружок (ММК) — философско-методологическая и интеллектуально-практическая школа выдающегося советского методолога и философа Георгия Щедровицкого, центр разработки мыследеятельностной методологии и организационно-деятельностных игр.

Разобраться с геоэкономикой несложно. Не Атлантика и даже не Тихий океан, а Полярные моря станут в XXI столетии основным экономическим и торговым пространством России. Здесь будет и шельфовая добыча углеводородов, и производство марикультур, и активные грузоперевозки — как вдоль побережья, так и через полюс. Само собой разумеется, что география торговли определяет места конфликтов и столкновений, и поэтому Север будет также и пространством войны… Впрочем, пока в отношении атомных ледоколов Россия будет поддерживать существующий «мультидержавный стандарт», эти риски носят чисто теоретический характер.

Ледоколы будут очень нужны. Необходимо создать круглогодичное судоходство в Арктике — и не только по Северному морскому пути, но и во внутренних областях. Придется активно расширять порты побережья — от Мурманска до Певека, в том числе в устьях рек Лена (губа Буор-Хая, бухта Тикси) и Яна (Янский залив, Нижнеянск), а также на островах арктических архипелагов. Чтобы они функционировали, потребуется ядерная энергетика, в том числе плавучие АЭС.

Мультидержавный стандарт — характеристика государственного флота (мощь флота больше мощи всех остальных флотов, вместе взятых). В настоящее время мультидержавый стандарт военного флота держат США. В области ледокольного флота мультидержавный уровень удерживает Российская Федерация.

Мне всегда казалось, что Игнасио де Лойола был более конструктивен, чем Мартин Лютер. Лютер говорил: «На том стою и не могу иначе. Да поможет мне Бог». А основатель ордена иезуитов придерживался иной позиции: «На том стою и не могу иначе. Да поможет вам Бог». Хочется думать, что Российская Федерация изберет в отношении противопрогрессных выступлений путь де Лойолы.

В сущности, все перечисленное — «необходимая игра». Безусловно, очень важно, чтобы население Русского Севера увеличилось в разы, а торговое и промышленное — а следовательно, стратегическое — значение этих территорий возрастет на несколько порядков, что не Эльзас-Лотарингия, не Курилы и не Крым, а Аляска, Шпицберген, Гренландия, Новосибирские острова и остров Врангеля станут «горячими точками» мировой политики. Для исследователя будущего это слишком очевидно и потому не интересно.