Владимир Марышев - Мирные люди

— Выполнил, — ровно, буднично, как о совершенно рядовой работе, сказал Габриэль. — А ты что делаешь?

— Я? — Олег поднял брови, не понимая, зачем спрашивать очевидное. — Вроде как тоже выполняю…

— Боевую задачу?! — Габриэль смотрел на него с недоумением. — Но это же учебный пост! Экран настоящий, а пульт — имитация. Оператор ни на что не влияет. Информация уходит куда надо сама собой, в автоматическом режиме. — Он почесал затылок. — А, понимаю! Тебя сюда отправил главный — решил поберечь?

Какое-то время Олег переваривал услышанное. А переварив, разразился проклятьями в адрес Сдобина, который заставил его столько часов валять дурака.

…Потом они с Габриэлем сидели в кафе.

— Потери есть? — спросил Олег.

— Двенадцать раненых. Трое тяжелых, но медики говорят, что вытащат. У флибов сбито десятка два четырехместных модулей и почти столько же роботов.

— Слушай, — сказал Олег, — что это было? Как вы, черт вас побери, за один день научились кусаться?

Габриэль усмехнулся.

— Что это было, спрашиваешь? Всего-навсего ПМ.

— Как? — изумился Олег. — Психоматрица?!

— Она самая. — Габриэль завел руку назад и ткнул себе пальцем пониже затылка. — Вот здесь. У каждого. Этакий безобидный паучок, который почти постоянно находится в спячке. Его могут не будить годами. Но приходит день… Тогда паучка встряхивают, и… Остальное ты видел.

Психоматрицу создала лет тридцать назад группа земных ученых. Поначалу изобретение вызвало небывалый ажиотаж. Еще бы! Маленький чип внедряют под основание черепа — быстро и безболезненно. Он выпускает тончайшие щупики, те прорастают в нужные отделы мозга. И ты становишься талантливым конструктором, прекрасным дизайнером, искусным хирургом, мастером ратных дел… Причем в любой момент и на какое угодно время. Если чип стал не нужен — его нейтрализуют особым прибором. Вновь понадобился — активизируют. Сказка, да и только!

Однако эйфория длилась недолго. Вскоре выяснилось: активизированный чип не только превращает заурядного человека в профессионала, но и воздействует на его психику. Так резко, что, по сути, подавляет природный характер и подменяет другим.

Неожиданное известие раскололо землян на два лагеря. Планета забурлила, и решающее слово осталось за властью. И на «мозговых приставках» поставили крест.

— Но… — выдавил Олег. — Это же противозаконно!

Габриэль снова усмехнулся.

— Где мы, а где земной закон? У нас очень маленькая колония — каждая пара рук на счету. Содержать крупный отряд военных профи слишком накладно. Но если однажды по Мессении, как саранча, пройдутся флибы, уже некому будет рвать на себе волосы, что не приготовились их встретить. И мы приняли решение.

В воздухе повисла длинная пауза.

Олег представил в своей голове сучащего длинными ножками механического паучка, и его передернуло.

— Извини, я пойду, — сказал он и поднялся, не доев ужин.

Олег сидел на кровати, уперев подбородок в колени, смотрел на огромную мессенскую луну и размышлял.

«Завтра же улетаю, — решил он наконец. — Если останусь, рано или поздно мне имплантируют чип. До сих пор берегли, не торопили события, но долго так продолжаться не может. А мне никогда не привыкнуть к тому, что в мозгу поселится паучок и превратит меня в киборга, способного в любой момент заменить природную личность искусственной. Да, колонисты славно сражались, их есть за что уважать, но… Чип для них органичен, как рука или нога, они с ним свыклись, другой жизни не представляют. А я воспитан иначе, мне это дико, чуждо, противоестественно. От одной мысли, что в черепе обосновалось второе «я», можно свихнуться. Значит, надо бежать. И чем скорее, тем лучше…»

…Его разбудил зудящий писк викома.

— Быстро в убежище! — услышал он голос Габриэля. — Флибы возвращаются.

Олег рывком сел на кровати.

Как он не подумал о том, что вражеский корабль может повернуть обратно? Мессения — богатая колония, ее склады забиты дорогим металлом, готовым к отправке на Землю. Ради такого куша стоит повторить набег, не считаясь ни с чем.

— Ага, сейчас, господа хорошие, — пробормотал Олег. И вдруг предельно ясно осознал, что решение уже принято, больше ему не придется изводить себя, делая мучительный выбор. Он поднялся и, словно стыдясь того, что изменил своим убеждениям, нарочито грубо сказал:

— Слушай, Гейб, где у вас главный мозгоправ? Пусть вставляет мне в голову эту чертову штуку, да побыстрее. Воевать так воевать!