Сергей Щепетов - Народ Моржа

Медведь оглянулся по сторонам и тихо попросил:

– Бизон, можно я ему врежу? Пока никто не видит, а?

– Нельзя, – засмеялся вождь. – Семхон хоть и помолодел, но драться не разучился. Да и лет он, на самом деле, прожил не меньше тебя.

В общем, с главными людьми племени все утряслось. Проблемы, однако, на этом не кончились: кого отобрать? Собственных детей в предыдущей современности у Семена не было, учителем в школе он никогда не работал – только руководителем производственных практик студентов. Тем не менее он знал, что способность к обучению ребенок обретает лишь с определенного возраста. Раньше этого «сажать за парту» его бесполезно – пустая трата сил и времени. Начинать учить подростков переходного возраста тоже дело сомнительное – большинству из них в это время совсем другого хочется. Пускай с их гормонами и подростковыми комплексами разбираются старейшины – в процессе подготовки к посвящению, разумеется. Значит, остается…

«М-да-а, никаких „Свидетельств о рождении" здесь не имеется. Про совсем маленького ребенка еще можно выяснить, как давно он родился, а вот за пределами трех-четырех лет уже бесполезно. Запоминать такую ерунду никому не приходит в голову. Кроме того, в моей былой современности оптимальным возрастом начала школьного обучения считаются семь лет от роду. Но это там, а здесь? Детский период у питекантропов короче, чем у неандертальцев. Неандертальские дети взрослеют заметно быстрее, чем кроманьонские. Вполне возможно, что физиологическое детство детей палеолитических охотников было (по аналогии) короче, чем таковое у их далеких потомков. То есть сведения о количестве прожитых ребенком лет для меня сейчас мало полезны. О готовности мальчишки взять в руки учебное оружие лоурины судят по его физическому и умственному развитию – у старейшин глаз наметан. Похоже, придется его наметывать и мне. А как? Методом проб и ошибок, конечно. Тесты надо какие-то придумать, собеседования устраивать…»

Три дня спустя Семен отобрал шестерых мальчишек. Немного подумал и двоих отсеял. Он решил первый класс организовать по принципу равного представительства всех «племен и народов». А поскольку таковых в наличии имелось четыре штуки, то… В общем, будущий педагог, не теряя «веры в победу», слегка струсил: «Четыре на четыре – уже будет шестнадцать, а если взять по пять или шесть, то вообще…»

До стойбищ кланов аддоков и имазров путь был неблизкий, и Семен решил проделать его на лошадях в сопровождении малой свиты. Управляться с лошадью к этому времени он почти научился – в том смысле, что обходился без потертостей на чувствительных местах организма. Когда Варя сообразила, что в очередной поход ее брать не собираются, обида и горе ее были беспредельны. Семен, конечно, не выдержал и изменил решение.

– Мадам, – сказал он мамонтихе, – да вы просто становитесь наркоманкой: без очередной дозы общения и немудреных умственных упражнений у вас начинается «ломка». А ведь когда-нибудь вы станете взрослой и захотите «мужика». Я же эту роль исполнить никак не смогу. И что же мы будем тогда делать?

Мамонтиха ничего не ответила, только смущенно покачала хоботом. Семен же подумал, что так даже и лучше: не придется лишний раз доказывать ад-докам и имазрам, кто в этом мире самый сильный, умный и красивый.

Доказывать действительно не пришлось, но проблем хватило и без этого. Клан состоит из нескольких «семей», которые в той или иной мере конкурируют друг с другом. Сила же и влияние семьи определяется главным образом количеством в ней «сыновей», то есть воинов-охотников. Кроме того, как понял Семен, немалое значение имеет количественное соотношение мужчин и женщин: первых должно быть побольше, а вторых – поменьше. Мальчишки – будущие воины – являются как бы капиталом семьи, которым разбрасываться нельзя. Пришлось придумывать особую тактику и стратегию.

Для аддоков и имазров Семен был могучим колдуном и магом. Прибыв в стойбище последних, он объявил главе клана Ващугу, что желает забрать несколько мальчишек для обучения их колдовству. Дети из семьи самого Ващуга для этой цели не годятся, поскольку он – Ващуг – колдун слабенький, никудышный и (между нами!) довольно подлый – чего же ожидать от его «сыновей»?! Так что Семхон отберет детей из семьи покойного Ненчича и двух других – совсем маленьких и значения в клане не имеющих.

Реакции долго ждать не пришлось: на другой день половина детей из стойбища исчезла. Сначала Семен решил, что родители не хотят расставаться со своими чадами и спрятали их «от греха подальше». Потом выяснилось, что опустели шатры именно «семьи» Ващуга, которой вроде бы ничто не грозило. Недолгое расследование выявило наглую подмену – конкуренты были срочно удалены, а «свои» расфасованы по соседским жилищам. Пришлось предъявлять претензии и требовать возвращения ситуации в изначальное состояние. Семен заявил, что ему на семейную принадлежность плевать – отбирать кандидатов он будет по одному ему ведомым колдовским признакам. Чтобы не возникло сомнений, «тестирование» будет проводиться публично, причем дети должны являться в шатер лишенными всех знаков семейной принадлежности (то есть голыми и умытыми). Ващуг справедливо возразил, что колдун Семенова уровня во внешних знаках и не нуждается – он, конечно, и так все узнает. На что Семен ответил…