Александр Хиневич - Неизведанные гати судьбы [СИ]

Отец с одобрением смотрел на все мои занятия с Мурлыкой, но мой дед сразу предупредил всех домашних, что молодые манулы признают только одного хозяина, поэтому строго-настрого запретил моим младшим сестрицам таскать на руках и тискать лесную кошку.

Стоило мне вспомнить о своей пушистой котейке, как занавесь на входе заколыхалась, и в комнату с любопытным взглядом зашла Мурлыка. Она по-хозяйски осмотрелась, и заметив, что я уже проснулся, запрыгнула ко мне на широкую лавку, ожидая очередную утреннюю ласку в виде поглаживаний серебристой спинки и почёсываний за симпатичными ушками.

Когда я занимался Мурлыкой, в соседней комнате послышались чьи-то шаги и голоса.

— Присаживайся, Мирослав Кузьмич, в ногах правды нет, — прозвучал голос моего деда, — тут нам никто не помешает всё обсудить.

— Благодарствую, Всеволод Доброславич, — ответил деду голос старосты поселения, — а внук твой Демидушка где сейчас?

— Отсыпается сердешный после долгой охоты, у себя в комнате. Вчера он не только марала и молодого кабанчика домой принёс, но и весьма интересные новости. Над чёртовыми плешами вновь загадочное сияние было…

— Неужто Демид его увидел и самолично в енто чёртово болото полез? — удивлённо перебил деда староста.

— Нет. Слава всем Старым Богам, что не он, иначе бы внук не удержался и полез в болото всё разведать. Загадочное сияние над чёртовыми плешами видела наша соседка Яринка. Вчера она мне во всех подробностях всё рассказала о том, как слышала что что-то на болоте булькнуло, а потом кто-то словно бы горестно выдохнул. Перепугалась девка шибко от увиденного, аж кожа на руках у неё гуськой покрылась, хорошо что Демидушка её сразу успокоил.

— Не понял я тебя, Всеволод Доброславич, он что… с собой девку на охоту брал?

— Не говори глупостей, Кузьмич. Кто же на многодневную охоту с собой обузу в виде младой девки берёт? Он её случайно в урмане встретил, где она лечебные травы и корешки собирала. Яринка в диком вьюне запуталась, когда корень жизни выкапывала. Вот Демидушка её из полона и вызволил, а потом они вместе домой возвернулись.

— Ты на мой вопрос не обижайся. Молодежь нынче не так мыслит, как мы всё воспринимали в старые времена. Мы же испокон времён старым устоем жили, а после того, как ты всех молодых отправлял учиться в уездную приходскую школу, многие дети на мир по-другому смотреть стали. Кто его знает, чего им там попы пришлые наговорили, и чему их там чужие люди научили.

— На то тебя старостой поселения и выбрали, Мирослав Кузьмич, чтобы ты всегда смотрел за порядком и соблюдением старых устоев, да детишкам нашим подсказывал где правда, а где кривда. Ежели мы не воспитаем в правде наших детей, то их воспитанием займутся чужие люди. Сам-то когда последний раз на торговом подворье был и последние новости от купцов слушал?

— На торговом подворье я в конце весны был, купцы говорили, что вроде ничего серьёзного в мире пока не произошло.

— Вот как, значит ты ещё не слышал, что у имперцев нового императора короновали. А теперича вспомни, друг мой, чем сие событие для простых людей обернуться может?

— Неужели ты думаешь, Всеволод Доброславич, что скоро опять война будет?

— А когда оно было по-другому? Вспомни-ка, Кузьмич. Ведь островитяне как народ дюже пакостными стали, когда у них к власти пришлые пришли, а они только войной и грабежом живут. Потому-то они и науськивают всех молодых императоров воевать своих ближайших соседей, а когда воюющие стороны ослабнут от кровавых войн, туда приходят островитяне, чтобы до конца ограбить все пострадавшие от разорения страны. Да и сами пришлые любят нападать, вот только на более слабые страны, чтоб убытков от войн для них меньше было, а добычи вдосталь.

— И как скоро нам ждать войны?

— Не знаю, Кузьмич. Думаю, что спокойных лет семь-восемь у нас ещё есть. Имперцам ведь после последних войн и захвата огромных пространств Великой Тартарии, надо восстановиться, земли и пустующие города своими людями заселить, да и добра кой-какого поднакопить, а без ентого им нет никакого смысла воевать. Но я тебя позвал не для того, чтобы дела имперцев и островитян обсуждать. Меня первым делом интересуют твои мысли, относительно загадочного свечения замеченного Яринкой над чёртовыми плешами.

— Думаю, что надо общий сход созывать, да объяснить всем людям, чтобы к болоту никто не вздумал ходить.

— Ты ничего умнее не смог придумать, Мирослав Кузьмич? Вроде уже сто десять лет на свете прожил, а всё, не подумавши, запретами решать пытаешься. Да наша молодёжь, как только услышит про твой запрет, так сразу же в самое болото гурьбой полезет. И повод для тебя весьма веский сообщат, что мол они там морошку, чернику и клюкву для всего поселения собирают.