Павел Иевлев - Дело молодых

Он снова прошёлся туда-сюда и продолжил:

— К нам прибыли три Юных с полномочиями от Совета Молодых Альтериона. Цель прибытия — гуманитарная миссия поддержки йири. «Вымирающая малая раса, надо их спасти, они такие милые…» — изобразил голосом что—то явно ему лично знакомое Андрей. — Это создаёт нам некоторые неудобства, но с ними придется считаться.

— Шеф, а шеф… — осторожно спросил Пётр. — А чего ты перед ними стелешься, извини за вопрос? Послать их лесом да и всех делов!

— Я те пошлю! — рыкнул на него Андрей. — Вот ты их сегодня пошлёшь, а завтра этот мудацкий Совет нас объявит вибайя мзее 8 8 Можно перевести по смыслу как «гадкие старикашки» — особи, отвергающие естественную возрастную подчиненность старых молодым. Крайне предосудительное заблуждение. Хуже Гитлера. — и всё, Альтерион, считай, для нас закрыт. Оно нам надо?

— А может их тогда… — задумчиво протянул Пётр. — Как там наш абизян говорит? «Фак энд килл»? Или «килл анд фак»?

— Факинг бич! — подтвердил негр.

— Даже не думайте! — резко ответил Андрей. — Это же Юные Альтериона! Если кто-то из них, недайбог, помрет, тут немедленно будет много очень неприятных людей. Альтерионские личные чипы — серьезная штука.

— Это они ничо так устроились… — позавидовал Пётр. — Кручу, что хочу, а если кто обидел — сразу прискачет кавалерия! Я б тоже не отказался.

— Отказался бы, поверь… — ответил Андрей. — Чип-то неизвлекаемый. Юные всегда правы , но они вырастают. Стукнуло тебе тридцатник — и все, ты уже мзее, вали обеспечивать воспроизводство Юных и делать, что эти Юные велят. А чип в тебе так и сидит!

— Не, тогда нафиг надо такое счастье, — согласился Пётр. — Пиздючью всякому ещё подчиняться. А у тебя тоже такой чип, шеф?

— Не твоё дело! — рявкнул на него Андрей. — Разболтались тут!

— Молчу-молчу… — Пётр закрыл рот здоровой квадратной ладонью.

— Так, — продолжил Андрей, — Пеглен! Ты с этого момента приостанавливаешь все наши расчёты. Времени, конечно, жалко, но, если Юные что-то заметят, — будет хуже. Ты хотел искать причину деградации системы? Радуйся — у тебя есть время, пока они тут будут совать свой нос во все щели. Может быть, они тебе даже помогут — хотя я бы не сильно рассчитывал. Юные считают, что от мыслей на лбу морщины, а образование мешает принимать решения, поэтому замещают знания уверенностью в себе.

— Карлос! — Андрей повернулся к татуированному. — Руки не распускать! Я знаю, что у вас там баба дешевле козы, но здесь не горы Закава.

Карлос неопределённо пожал плечами.

— Саргон! Обеспечиваешь безопасность, и чтобы волос с них не упал!

— Пётр! Возишь их, куда скажут, обеспечиваешь комфорт и уют, не пристаёшь с тупыми хохмами. Доступно?

— Как скажешь, шеф!

— Ах, да, — вспомнил Андрей, — завтра открою тебе проход, сгоняй в Гаражища за соляркой для генератора. Ну и пожрать купи чего-нибудь заодно. Не будут же Их Величества Юные жрать нашу походную сухомятку?

— Эвелина, про тебя им лучше вообще не знать. Есть ненулевая вероятность, что ты у них числишься в базе как оператор Коммуны. Пропавший без вести оператор — «ах, какая трагедия»…

— И что мне, под кроватью от них прятаться? — надула пухлые губы брюнетка.

— Посидишь пока на резервной базе, книжки почитаешь.

— Я там со скуки сдохну!

— А что, лучше будет, если они, вернувшись в Альтерион, упомянут тебя в отчете? Там найдется кому сложить два и два… Ничего, они тут не задержатся, я уверен.

Андрей снова прошёлся из угла в угол, покусал губу и добавил:

— И для всех повторяю ещё раз: что бы они тут ни вытворяли, какую бы чушь ни несли — улыбаемся, киваем, соглашаемся, спокойно делаем свои дела. Надолго их не хватит, я надеюсь. Налетят, наломают дров, поскачут дальше спасать Мультиверсум. Всё, хватит рассиживаться, работаем.

В сгущающихся вечерних сумерках никто не заметил, как из разросшихся за беседкой густых кустов осторожно выбралась девушка, и, внимательно оглядевшись по сторонам, незаметно ушла за угол дома.

В нынешние расслабленные времена торжествующего потребителя сакральное значение гаражей уже подутрачено. Сначала они превратились из мужской среды обитания — последнего моногендерного заповедника в стремительно феминизирующемся социуме — в скучное место хранения машин. Ремонт перестал быть источником самоактуализации и ушел в холодные равнодушные сервисы, да и сами автомобили потеряли ту искру одушевленности, которой их наделяли заботливые умелые руки хозяев.