Джон Хост - Битва за Землю [СИ]

— А ты?

— А я сказала, что всё было не так, что англичане предложили списать внешний долг Российской Империи, а взамен получить контроль над нашим Центробанком! Император отказался, и влиятельный британский клан решил свергнуть его с престола! А он спросил меня, а как же то, что написано в учебниках, а я сказала, что эти учебники писали неучи! — Елена снова уткнулась в пол. — И… и теперь…

— Что теперь? — Виктору было очень любопытно, до какой степени его ребёнок может отстаивать свою позицию.

Нехотя Елена вымолвила с лицом, на котором читалась глубокая обида с лёгкой примесью ненависти к преподавателю истории:

— Теперь Ольга Алексеевна вызвала Маму.

— А что мама?

— Мама…

Перед объективом камеры появилась жена Виктора. На ней был одет белый банный халат, а в руках она держала фен, который ожидали влажные волосы Елены. Она посмотрела на супруга, облокотившись одной рукой о спинку стула, а другой о край стола, приложив свою щеку к голове дочери.

— А мама думает, что нашей девочке ещё рано рассказывать о тайных материалах спецслужб. — В голосе Оксаны звучал некий сарказм, хотя значение её слов было самым буквальным. И Виктор знал это.

— Но мы же растим силовика. Может она дослужится до генерала или министра. Так зачем же препятствовать её потенциалу?

Мягким умоляющим тоном Оксана сказала:

— Виктор, я серьёзно. Все нормальные дети смотрят мультики, а наш ребёнок слушает рассказы о содержании засекреченных документов внешней разведки. Она поучает педагога с двадцатилетним стажем. С каким лицом я завтра пойду к классной руководительнице?

Теперь Виктор имел вполне озабоченный серьёзный вид.

— Позвони Ольге Алексеевне, скажи, что пока у тебя не получается, и зайдешь позже. Как вернусь, я сам схожу.

— Хорошо. Да, кстати — вдруг вспомнила Оксана — звонили из автосервиса. Сказали, придётся поменять оба крыла.

— Ну, не страшно. Что на работе?

— Новый клиент заказал серию роликов на следующий год. Хочет, чтобы рекламу начали крутить за несколько месяцев до Чемпионата Европы. Так что теперь всем отделом ломаем голову, как увязать плавленый сыр и футбол.

— Да, ну здесь всё просто.

Они засмеялись. Виктор и в самом деле был прав. Разве можно представить сыр без футбола. Пиво, чипсы, кальмары, и даже Кока-Кола не могли сделать просмотр матча более увлекательным, чем кусочек так изящно тающего во рту плавленого сыра сочинского завода, сделанного из отборного натурального молока.

Только Елене было не до смеха. У неё из головы не выходили звери в клетке и историк-недоучка.

— Как там у вас? — спросила Оксана.

— Справились раньше, чем планировали. Так что…

Кто-то из подчинённых позвал Виктора. Поступил вызов по внутренней линии.

— Сейчас — сказал Виктор, после чего где-то за объективом камеры раздался звук закрывающейся двери. Он снова посмотрел на экран коммуникатора — Я пошёл. Кто-то вызывает.

— Папа, когда ты вернёшься? — это был единственный вопрос, который интересовал дочурку.

— Завтра, фантик.

Нахмурив брови, Елена добавила:

— А то эти звери в клетке мне покоя не дают.

Оксана заботливо поцеловала дочку в затылок, который извлекал запах шампуня с манящим ароматом лаванды, и всё также оставался влажным, как все её каштановые волосы, тянувшиеся до самых плеч, и сказала:

— Ну всё. Пойдём сушиться и в постель.

Елена послала папе воздушный поцелуй. Следом мама. Папа в ответ. Они попрощались и на обоих экранах вновь всплыла привычная заставка.

Это было 16 апреля 2047 — за день до того, как Брюссель и Москву накрыли горы трупов. Для восьмилетней Елены послезавтра не наступит, и она уже никогда не увидит своего папочку, чтобы крепко обнять его, и Оксана не испытает заново его дыхание на своей нежной и гладкой шее прикрытой длинными волосами цвета шатен.

— Да плевать я хотела, кого там арестовали! Долго ты мне ещё будешь мозг выносить! Я итак уже, на хрен, четыре дня почти не сплю!

Для Джоаны было привычным делом разговаривать со своим начальником в резкой и грубой форме, особенно сейчас, когда они говорили по телефону. Это вполне соответствовало её характеру. Главный редактор — Марко Кастелацци, уже привык к столь буйному нраву своего лучшего работника. Таких корреспондентов как Джоана, у него не было ни разу за всю карьеру. Она не только была превосходным военным корреспондентом, но и в принципе вела первоклассные репортажи на любую тему и могла подменить кого угодно из коллег. И потом, она бегло говорила на пяти иностранных языках, что позволяло ей свободно передвигаться практически по всему миру.