Владимир Михайлов - Время Разителя

(Его дикий акцент резал мне слух. Более не стану воспроизводить его.)

Ну да: на вневремянке надо удостоверять свою личность. Иными словами — назвать свой Личный Код, ЛК: номер, который присваивается человеку при рождении и сопутствует ему до самого конца. Один из без малого триллиона; примерно столько людей насчитывается сейчас во всех обитаемых мирах. Эти же не хотят нигде светиться. Ясно: потеря времени — выигрыш скрытности. А может быть и не только ее.

— Понял. Что у вас: скользун? Коляска?

— «Бриз». Агрик. Так что мы даже не выйдем на улицу.

Ну что же: «Бриз» — средство достаточно быстроходное.

— Жду. Меня можно найти…

— Ваше местонахождение нам известно.

Вот так. И отключились.

Через секунду-другую я поймал себя на том, что пытаюсь разглядеть координаты звонившего на дисплее, на котором они так и не появились. Этот Верига (вдруг стало чудиться, что я когда-то давно уже встречал это имя, вот не помню только — где) и в самом деле заботится о сохранении конфиденциальности.

Ладно. Так или иначе, остается достаточно времени, чтобы довести до конца медитацию. Вернее — начать с начала.

Улегся. Теплею. Тяжелею. Астральное тело отделяется, оставляя плоть бездвижной, лишь редко, равномерно дышащей. Ухожу…

Поднимаюсь по крутому склону, не щадя локтей и коленок. Во плоти никогда бы не отважился на такое. Первый слой облаков остался далеко внизу, сейчас предстоит пробиться через второй сквозь густой туман, в котором не различаешь даже собственных пальцев, судорожно вцепляющихся в малейшие неровности стены, теперь уже почти вертикальной. Но миную второй слой неожиданно быстро. Вот и вершина. Пятачок, на котором устоять можно, но растянуться, чтобы отдохнуть, никак не удастся; сюда поднимаются не для отдыха. Над головой — густая, темная синева и пристальные, немерцающие звезды. Редкий случаи: нет ветра, штилевой воздух кажется непроницаемым, как сама скала. Но это меня радует: благоприятный признак. Намек на то, что я, возможно, добирался сюда и не зря.

Теперь — последний этап: полет.

Облака, пик, сама планета — все остается далеко. Уношусь ввысь. Хотя теперь это уже не высь — неопределенное направление.

— Я тебя звал несколько раньше. Ты опаздываешь.

— Прости, — смиренно отвечаю я. — Иногда приходится и задержаться — для важного разговора. Но мне по-прежнему необходимо если не увидеть тебя, то хотя бы услышать.

— Что тебя волнует?

— Ничего. Просто — услышать…

— Тогда помолчи.

А я и сам не решился бы сказать еще что-нибудь.

— Говорят о вечности, — слышу через какое-то время! (тут его течение не ощущается). — И о конце света. Он будет, будет. Но не раньше, чем исчерпаются все комбинации, возможные в рамках этого творения. Для вас — это еще очень долго. Для Него — впрочем, для Него время вообще не существует.

Я не решаюсь спросить. Но после паузы Посвященный говорит и сам:

— Это не первое творение. Но еще неясно — будет ли последнее. Возможности множатся, я вижу все больше… Снова пауза. И наконец:

— Не забываю о продвинутых. Но двигайтесь, двигайтесь. Смысл этого творения — в развитии. А я увижу. Да, и вот еще что.

Я почувствовал, как изменился настрой его мыслей которые он вколачивал в меня напрямую, без помощи слов.

— Тебе предстоит серьезное дело. Его надо выполнить! Конечно, лучше не переходить известных тебе границ. Не падать слишком низко. Но тебе придется возвратиться в себя — прежнего, каким ты был не так давно. И пока будешь оставаться таким — не обращайся к нам. Жестоко, но иначе нельзя. А уж если…

Так и не закончив, он ушел — я сразу почувствовал, он оказался вне моего восприятия.

Пора было возвращаться.

Медленный переход в нормальное бытие. Одновременно оживает таймер мика, упрятанного где-то глубоко в моей голове микробиокомпьютера, без которого в наше время не живет ни один человек.

У меня остается еще полчаса. Хватает на легкую гимнастику и на приведение жилья в относительный порядок. Даже на то, чтобы стереть пыль с бросающихся в глаза плоскостей.

Едва успеваю закончить эту работу, как Вратарь деликатно звякает, чтобы привлечь мое внимание к экрану внешней камеры. Той, что уютно пристроилась наверху, на крыше. Она исправно показывает, как на площадку мягко садится «Бриз» — маленький агрик третьего класса, рассчитанный на четырех седоков. Это означает, что гость прибыл.

Вернее, гости: их трое — недаром Верига употреблял множественное число, когда потревожил меня звонком. Против королевского недуга — пунктуальности — прибывшие обладают явным иммунитетом: пришли на десять минут раньше. Но при первом знакомстве излишняя придирчивость вряд ли пойдет всем нам на пользу.