Кларинда - Когда листья станут золотыми

Однако карты пригодились. Подсчетами нужных параметров занялись Алиса и Крыс. Весельчак всегда с явным облегчением уступал пальму интеллектуального первенства своему напарнику, а у Герасимова, по его словам, по физике была тройка, и то из жалости. Поэтому толстяк предложил Коле перекинуться в картишки, чтобы не скучать.

Примерно часа через два после начала подсчетов слова Крыса о мгновенном изменении радиуса внешних полей подтвердились.

Свет погас. Вокруг разлилась непроницаемая чернильная мгла. Только что Крыс с Алисой обсуждали необходимую мощность катушки индуктивности, Весельчак травил вполголоса какую-то пиратскую байку, тихонько гудел очиститель воздуха под потолком — и вот в наступившей тишине раздался чей-то испуганный возглас. Тьма была абсолютной. Невозможно было разглядеть собственную руку, даже поднеся ее вплотную к лицу. Затем прозвучал хрипловатый басок Весельчака.

— Ну вот… Я говорил…

— А расчеты сохранились? — это был голос Алисы.

— Я успел нажать, кажется, — прошелестел Крыс. — Поле. Когда оно увеличивает радиус, то распространяется со скоростью света. Но «Пегас» не в прыжке и считывает данные тоже со скоростью света. И мы летим вглубь выросшего поля. О великий Космос…

— Если только они свернут, — вторил Весельчак. — На это одна надежда. Иначе под действием поля приборы выйдут из строя непоправимо.

— За сколько минут изменения становятся необратимыми? — Алиса спрашивала спокойно, как будто вся компания сидела где-нибудь на Земле в уютной лаборатории.

— А я почем знаю? — огрызнулся Весельчак. — Когда отказывают все приборы, время тоже не измеришь. Кажется, пришла пора прощаться…

— Алиса, — раздался в темноте голос Коли Герасимова. В нем звучал страх, но это была не паника перед лицом близкой смерти, это был страх не успеть. — Алиса, слышишь? Я люблю тебя!

— Я знаю.

— Я не помню, когда я понял — может, когда ты пришла в наш класс, может, когда нашла меня в том доме, или когда я увидел тебя у пруда. Поэтому я и вел себя так, ну, поэтому тоже… Прости меня.

— Конечно…

Несколько секунд все молчали. Затем Весельчак пробасил:

— Это-то понятно было, парень… ишь, как занервничал, когда я пригрозил Алису привести да на твоих глазах помучить. Плохо ты притворяться умеешь, у тебя все на лице написано.

— Тихо, — попросила Алиса. — Я тут кое-что…

Весельчак, не слушая, продолжал:

— Да и она к тебе неровно дышит — вон как рванула тогда в заколоченный дом, даже про прибор свой драгоценный забыла.

— Тихо, — ответил Коля. — Алиса же просила…

Слабый свет, вспыхнувший в каюте, после чернильной мглы ослепил всех четверых, но это было не аварийное освещение. Легкое голубоватое мерцание выхватывало из мрака руки Алисы и ее лицо, подсвечивало спадающую на лоб челку.

— Что это? — вырвалось у толстяка.

— Сейчас мы перелетим назад, на несколько минут хватит — до того, как поле выросло. Я думала на несколько часов, но тогда мы будем на пути Эри-Кубы. Вернемся на четверть часа и сразу рванем в сторону.

— А эта штука нас не взорвет?

— Не должна.

— Подожди тогда, может, мы и так выйдем из поля, черт… — толстяк дергал ремень безопасности, опоясывавший его огромный живот. — Крыс, да останови ты ее! Девчонка нас погубит…

— Пусть делает, как знает, — бесстрастно произнес Крыс.

В этот момент вспыхнул свет. Зажужжал вентилятор. Все четверо растерянно переглядывались. Несколько минут обесточивания не повредили «Пегасу» — даже бортовой компьютер включился нормально.

— Ну вот, — ласковым тоном сказала Алиса. — Меняем курс, а кому-то саечку за испуг.

Толстяк хмыкнул и снова уставился в не успевшие рассыпаться карты.

Они потеряли счет времени. Здесь, в Глубоком космосе, вдали не только от обитаемых, но и просто от ярких звезд, ориентироваться было не по чему. Не только человек, но и каждое разумное существо устроено так, что в любой ситуации поневоле ищет в небе родное светило, чтобы определить, начался ли день или клонится к закату. Но тут не было ни светила, ни сияющих звездных скоплений, ни отсвечивающих облаков газа — ничего, кроме редких слабых далеких огоньков. Если бы дело обстояло иначе, этот сектор галактики давно бы обратил на себя внимание молодых цивилизаций, впервые развивавшихся без бдительного и ревнивого надзора.

Алиса сбилась со счета в количестве перемещений на втором десятке. Конечно, все определял беспристрастный компьютер, и все же ей было несколько неприятно обнаружить, что в своих собственных мысленных расчетах она ошиблась на три краткосрочных прыжка и в итоге на двенадцать примерно часов.