Кларинда - Когда листья станут золотыми

— Тебе сейчас сколько?

— Двадцать, двадцать один в ноябре.

— Не понял… А год какой?

— Девяносто третий.

— Какой девяносто третий?

— Ой, ну не Французской же революции — две тысячи девяносто третий.

— Девяносто шестой ведь был.

— Да какая разница? — Алиса пожала плечами. — А-а, подожди, ты думал, что должен быть период ровно в сто лет?

— Ну, примерно так.

— Да в любой момент можно, просто время ушло на подготовку. Я ведь сразу, когда прочитала, что с тобой случилось, пошла к одному своему знакомому, ты его увидишь. Тогда он отказал, но по техническим причинам. Попросил несколько лет.

— И ты помнила… столько лет. Никогда бы не подумал.

— Мог бы сказать спасибо, — не выдержала Алиса. Перестал бы уж глядеть в одну точку, улыбнулся по-человечески, рассказал что-то о себе.

— Спасибо? Моя жизнь стоит спасибо?

Ну когда уже исчезнет с его лица это непонятное выражение — не то тоски, не то вызова, не то всего вместе.

— Любая жизнь стоит спасибо. А свою ты сможешь начать заново.

Он будто не расслышал ее ответа. Приподнялся, глядя в окно.

— Тебе показать что-то? Врачи скоро разрешат выходить, может быть, уже сегодня.

Коля покачал головой. Поднял руки к горлу и вдруг обернулся к Алисе.

— Кашля нет… Обычно встаешь — и сразу всего разрывает.

— Бронхит курильщика? Легкие у тебя за эту ночь восстановились частично, вот и нет кашля.

— Ну, раз так… Посмолить, я так понимаю, здесь ничего не найдется?

— Посмолить? — Алисе вспомнилась давняя детская сказка, в которой лиса смолила дырявую лодку.

— Сигарету, я имею в виду. В карманах у меня бычка не осталось?

— Какого бычка? Окурка, что ли? Не стоит. И так уже докурился до эмфиземы.

— Это что? Вроде, когда-то слышал название.

— Предраковое состояние!

— А я думал, рак у меня уже есть…

Алиса набрала в легкие побольше воздуха, будто собиралась произнести доклад.

— Коля. Посмотри на меня. Ты не понял, видно, что случилось. Все в порядке. Ты должен был погибнуть, но ты живой. У тебя еще много лет впереди. Со здоровьем сейчас у тебя не очень, но это поправимо. Может, ты думаешь, я тебя осуждаю за то, что случилось, так это не так. Может, ты думал, что всем наплевать, что с тобой будет, но это тоже не так! Иначе тебя бы здесь не было.

И опять он будто не слушал, думал о чем-то своем. Потом спросил:

— Ну, а сюда… почему?

— Это долго объяснять. Надо было, чтобы ты считался погибшим.

Дверь открылась. На пороге стоял профессор. Кивнув на приветствие Алисы, Гельцер оглядел пациента.

— Что, уже встали? Вам врач разрешал?

Молодой человек сумрачно поглядел на профессора и сел на кровать. Гельцер обратился к Алисе:

— Алиса Игоревна, вам сюда звонил Ричард. Он с вами связаться не может.

— А, так это он был! — Алиса быстро набрала номер. При этом она краем глаза наблюдала за Колей — должен же он хоть немного заинтересоваться незнакомым устройством? Нет, ни капельки. Сидел, сцепив руки и глядя перед собой, ей даже показалось, он испытал облегчение от того, что его оставили в покое.

Ричард отозвался сразу:

— Алиса, я тебя никак поймать не могу.

— Извини, я в больнице, вот и отключила.

— Я понял. Слушай, я хотел тебя предупредить — не рассказывай пока своему знакомому ничего конкретного об обстоятельствах несчастного случая. Так, в общих чертах. Сначала надо посоветоваться с психологами.

— Я уже, — виноватым голосом сказала Алиса. — Что толку тянуть?

— Эх, так я и думал… Ну и что, какая была реакция?

Алиса отошла в дальний угол палаты. Ей крайне редко приходилось говорить так, чтобы не слышал находящийся в одной комнате с ней человек. Ощущения при этом возникали неприятные — наверное, что-то подобное должен испытывать застигнутый с поличным воришка.

— Да практически никакой… То ли шок, то ли еще не понял ничего.

— Так бывает. Еще я хочу тебя попросить — захвати со стола контейнер с линзой. Ты приедешь сегодня в Институт?

— Я не знаю. Как я отсюда уйду? Человек тут совсем один. И в Космозо я не была давно.

— Ну, как знаешь. Тогда не забудь контейнер. И найди меня, когда освободишься.

Она отключила браслет. И услышала голос Герасимова:

— Алиса…

Впервые он назвал ее по имени, хотя все так же сидел, глядя в стенку.

— Не надо тратить свое время на меня. Я хочу побыть один. Хорошо? Иди, куда собиралась.

— Ты не понял! У меня же каникулы!

— Иди. Пожалуйста. Мне надо побыть одному, хорошо? Да, а я имею право здесь находиться?