Андрей Романко: Замок Провидцев

Второй линией обороны французского замка являлся так называемый донжон – крепость в крепости – в котором обычно запирались отступающие защитники после напора превосходящего противника. С еще более высоких стен донжона, или просто башни, а также из бойниц, на атакующих по-прежнему сыпались стрелы, копья и камни, лилась расплавленная смола, и применялись другие стреляющие приспособления в ответ на обстрел противником стен замка при помощи таких метательных машин, как требюше, катапульта и баллиста.

И наконец, последним, третьим убежищем для защитников была башня, построенная в самом донжоне, причем лестницы, проходящие в башне, были устроены с такими поворотами, что враги, поднимавшиеся снизу, не могли удобно пользоваться щитами, а только мечами или секирами, тогда как находящиеся выше защитники могли использовать весь свой арсенал защиты и нападения – и щиты, и мечи, что давало преимущество защитникам замка.

Донжон замка Каркассон был довольно обширным и представлял собой квадратное трехэтажное сооружение следующего типа:

В центре второго этажа находился Большой Зал с большим камином, столом, лавками и креслами, предназначенный для пиршеств, празднеств, собраний, бесед и прочего приятного времяпрепровождения. По обе стороны от Зала располагались Оранжерея с Алхимической Лабораторией и Башня с Библиотекой и Астрологической Обсерваторией наверху.

Вокруг Зала на этаж выше были расположены четыре основных покоя замка. В трех из них проживали три основных обитателя замка – ученые маги-Провидцы: Прорицатель, Имагинатор и Аналитик. Соответственно, над входом в каждый покой висела богато украшенная вензелями заглавная буква хозяина: «П», «И» или «А». Четвертые покои с буквой «Э» были не заняты.

Таким образом, общее число основных помещений донжона замка Каркассон равнялось семи.

Ходили слухи, что замок строился по чертежам тамплиеров, которые, как известно, были весьма искушенными знатоками тайн Востока.

Кроме основных помещений, в донжоне было множество вспомогательных комнат, лестниц, галерей, коридоров, переходов и т. д. Так, например, вблизи Большого Зала располагались кухонные помещения, комнаты для слуг, на первом этаже хранились различные припасы, а в подземельях замка хранились старинные книги, и находились различные странные вещи: от различных хитроумных приспособлений до лабораторных приборов и подопытных животных, таких как, например, мыши, крысы и другие.

После вкусного ужина Марта повела Жанну знакомиться с обитателями замка. Путь в Большой Зал проходил через галерею, увешанную с обеих сторон как зеркалами, так и портретами Великих Провидцев, как объяснила девушке Марта.

Войдя в Зал, Марта представила Жанну трем мужчинам средних лет, находящихся в Зале, и назвала их прозвания.

Во главе стола в удобном кресле расположился Прорицатель, имеющий среднее телосложение. Он вежливо улыбнулся Жанне, очищая какой-то фрукт ножичком. По правую сторону от него за столом сидел стройный Имагинатор и покуривал трубку, которую, впрочем, сразу же затушил, увидев Жанну, и воскликнул: «Добро пожаловать в Замок!»

С другой стороны стола сидел Аналитик грузноватого телосложения и отдавал должное великолепному ужину, накрытому на столе. Он с улыбкой поздоровался с Жанной и пригласил ее присесть на четвертое кресло-стул, стоящее за столом. Жанна с благодарностью, смущенно улыбаясь, заняла это последнее свободное место за столом.

– Ну вот мы, наконец, и познакомились! – удовлетворенно заключил Прорицатель, откусывая яблоко. – Какие-нибудь вопросы, Жанна?

Жанна подумала и, смущенно взглянув на Марту, ободряюще ей подмигнувшей, спросила:

– Почему Марта при встрече назвала меня зеркальцем?

– Понимаешь, Жанна, – проговорил Прорицатель, – это вытекает из закона зеркала. – Сущность его заключается в следующем: всё то, что нас окружает, нас же и отражает .

– Если я приписываю собственное качество другому, то другой естественным образом отражает его в мою сторону, независимо от того, осознает он это или нет. К примеру, если мне кто-то «незаслуженно» нахамил, значит, это хамство в скрытом виде присутствует во мне самом, даже если мое поведение представляется мне образцом деликатности и нормальности. Следует помнить, что наши отношения всегда стихийны. Получается, что окружающие нас люди – это своеобразные зеркала. И выходит, что душа человеческая вовсе никакие не потемки. Она представлена в тех, кто этого человека окружает (и соответственно его отражает). Поэтому, если мы хотим разобраться в своей душе, нам достаточно понаблюдать за поведением и отношением к нам наших близких. Они – проявление неосознаваемых аспектов нашей натуры.