Евгений Читинский - Постапокалипсис - Природа выживания 2

– А с чего ты решил, что инфа про груз уже пошла?

– Амаль, дорогая, Зафар Странник к нам едет из Иркутска. По дороге несколько раз заезжал к нашим братьям. Лекарство расфасовано в полиэтиленовые пакетики, все думают, что это обычная наркота. Круг посвященных в доставку этого груза постоянно увеличивается. И где гарантия, что среди наших братьев нет наркош. А наркоманы, ты же знаешь, дебилы конченые и отмороженные… Они же не знают, что на самом деле – это лекарство. Вот и могут слить инфу, хорошо, если блатным, а если ментам? Это еще хорошо, что про грядущий конец света знают только посвященные. Вот у нас, здесь, об этом знают только два человека – ты и я! Для остальных это обычная наркота… Просто бизнес! Так что винторезы будут в самый раз!

– Али! – жена схватила супруга за рукав. – Вот, возьми! – и она сунула ему в руку какую-то записку.

– Что это?

– Это данные моих родителей и брата, телефоны, адреса в Москве. Передай Зафару Страннику. Он же большой человек?

– Хорошо, передам! Я не забыл про твою просьбу! – сказал он, и, обернувшись к своим людям, крутанул рукой над головой: – Всё, по машинам!

Через час Надежда уже находилась на своей боевой позиции, на удобном гребне сопки, поросшей молодыми сосенками и кустарником. Отсюда в бинокль, через просторные, еще заснеженные луга, хорошо просматривалась трасса и идущая от неё грунтовая дорога. Именно по ней должен был проследовать кортеж Али-хана и Зафара Странника. Далее уже с грунтовой дороги, прямо возле сопки, машины должны будут свернуть на проселочную дорогу, ведущую прямиком на лесопилку, служащую боевикам Али-хана лесной базой. Недалеко от Надежды разместился Тахир. Третьего снайпера она усадила с другой стороны проселочной дороги. Он также прикрывал подъездной путь по грунтовке со стороны трассы, именно оттуда должен прибыть кортеж, за которым мог увязаться «хвост». О наличии слежки, по идее, должен был предупредить экипаж второй машины Али-хана, которая двинется за кортежем от кафе «Степное» позже, стараясь держаться на очень большом расстоянии. Четвертый снайпер располагался вдоль грунтовки, дальше от отворота, на тот случай, если хвост не будет сворачивать за кортежем на проселок. Если чужаки свернут, и завяжется бой, четвертый снайпер выдвинется к ним на подмогу и атакует с третьей стороны. Вроде всё продумано. Остается один нюанс, а если это будут полицейские или ФСБэшники, что она будет делать? Надежда глубоко вздохнула. Придется стрелять впритирку. Ну, это когда пулей по касательной по голове, желательно по темечку. Оглушить короче, да и кровищи будет море. Но это, как говорится, на тоненького…. А что, у неё есть выбор? Она вспомнила про мать, отца и брата и вздохнула. Играть предстояло по самому жестокому сценарию. Хорошо, если на полицейских и спецназовцах будут знаки различия. Ну не оперативники же полезут в осиное гнездо.

Амаль посмотрела на лежащего неподалеку своего напарника, уже пожилого старого вояку, и тихо окликнула его:

– Тахир, ты куда спрятал УАЗик?

– Во второй распадок, дочка, подальше на всякий случай!

– А у тебя что, жена русская была?

– Почему спросила?

– Ну, ты постоянно меня дочкой называешь, а я вроде на тебя ни капли не похожа!

Тахир улыбнулся, погладил усы и бороду:

– А вот и русская!

– По тебе не скажешь, сколько помню, ты с нами по горам со своей снайперской винтовкой Мосина бегал. Она тебе родней жены была. Кстати, эта винтовка тебе что, от деда досталась? С ней же в Великую Отечественную войну воевали!

– Не, не от деда, мы как-то еще в конце 80-х разгромили райотдел милиции, у нас в Узбекистане, вот там я её и приватизировал! – Тахир улыбнулся в густые усы с проседью. – А жена у меня русская, красавица, тоже блондинка.

– И как же ты от такой красоты сбежал к моджахедам в Афган?

– Воевал там, потом остался. Офицером я был. Старшим лейтенантом!

Вот здесь Надежда очень удивилась. И как бы по-новому взглянула на своего боевого товарища.

– В плен попал?

– Нет, все ушли, а я остался. Веру принял, вот и остался.

– Понятно, значит, жена тебя бросила?

– Выходит, бросила. Но я ей деньги высылал, на дочку.

– А сейчас?

Тахир улыбнулся, и, внимательно посмотрев на Амаль, спросил:

– А ты чего сегодня такая разговорчивая? Помнится, когда в Афгане в засадах сидели, из тебя слова не вытащишь.

– Жизнь меняется, можно сказать, ломается окончательно! – осторожно начала Надежда.

– А чего ей меняться-то? – искренне удивился Тахир.