Александр Карнишин - Сборник фантастических рассказов

На работе сказал Маше, что и у него с завтрашнего дня появилось время.

А утро встретил в отделении милиции.

– Ну, что же. Вот ты нам и попался, – улыбался круглощекий розовый лейтенант, сидя за столом. – Сам все расскажешь?

– Да не бил я его! Он сам упал!

– Э-э-э… Не понял… О битье-небитье – это тебе в другой отдел, не по нашему профилю. А мы здесь по квартирным кражам.

– Я могу сделать звонок?

– Адвокату своему, небось?

– Нет-нет!

– Ну, звони…

– А что вы хотели? Все точно по договору. Что берете – то и получаете. Уронили вора, отняли пару часов – вот вам воровские часы. Купили час у нищего – собирайте бутылки. Свои-то часы вы продали дороже. Свои собственные, чистые, сытые, ленивые, у компьютера…

На новенькой растяжке над проспектом под ветром кувыркалось яркое:

«Время – деньги! Мы платим деньги за ваше время!»

– Как известно, Парижская Академия приняла в свое время историческое решение не рассматривать проекты вечных двигателей. На это и ссылались в дальнейшем практически все – нет, мол, никакого вечного двигателя. И занимались вечными двигателями только отдельные полуграмотные самоучки, которые просто не знали, что вечный двигатель построить невозможно.

Профессор Букин как будто вещал с кафедры в родном университете. Он снимал и снова цеплял на нос очки в тонкой золотой оправе, взмахивал правой рукой, подчеркивая сказанное, задирал голову кверху, будто спрашивая у кого-то там, наверху, совета, или будто хвастаясь чем-то умным.

– Кстати, коллега, это интересный момент. Насчет неграмотных, насчет самоучек. Вот только не верьте тому, кто скажет, что открытия совершаются профанами. Нет, нет и нет. Вот, я, например. Я – профессор. Но я заинтересовался вопросами фундаментального характера, а от них уже перешел к утилитарным проблемам. Итак, что мы знаем об энергии?

– Что она никуда не исчезает и не появляется вдруг и ниоткуда, – мрачно произнес его собеседник, старый товарищ по работе и спорам.

– Вот! Вот же! Как же я тебя уважаю за это твое свойство. Ты просто тыкаешь пальцем, еще не зная даже темы обсуждения, и попадаешь именно туда и так, как именно и надо! Закон сохранения энергии! Всё – отсюда! Всё – здесь!

Иван вздохнул и тоже стал смотреть вверх. Но теперь это выглядело, как будто он спрашивал того, наверху: за что мне все это?

А профессор продолжал:

– Мы жжем уголь, и энергия солнца, накопившаяся сначала в дереве, а потом в нем, становится теплом. Теперь мы греем воду, и энергия пара начинает двигать колеса – началось движение. Сначала медленное, с трудом, преодолевая трение и инерцию, потом все быстрее. Но что будет, если не жечь уголь?

– Ничего не будет, – вздохнув, сказал Иван.

– Вот именно. Ничего не будет. Потому что этот конкретный двигатель работает на горячем паре, получаемом с помощью горения угля. Нет угля – нет огня. Нет огня – не греется вода. И так далее, и тому подобное. Но!

Профессор погрозил кому-то наверху высоко поднятым указательным пальцем.

– Но! Давай разберемся, что и как происходит. Ведь энергия сама по себе никуда не исчезает, так?

– Ну, так…

– Но тогда, почему не продолжается движение, если мы уже раз разогнали поезд? Вот подожгли пять килограммов угля. Нет, пяти будет, наверное, мало. Пусть будет десять. Зажгли, прикрыли топку, дождались, пока вода закипит и поднимется давление в котле… Двинулся поезд. Кончился уголь. Что?

– Остановится.

– Почему же? Почему остановится?

– Потому что закон сохранения энергии. Эта колымага будет двигаться только тогда, когда она получает новую и новую порцию энергии, которая не появляется

– А почему она не появляется? То есть, не появляется – ладно. Почему исчезает-то, раз ничто и никуда?

Иван скучно начал, как по учебнику:

– Энергия переходит из одного вида в другой с потерями. Из потенциальной – в кинетическую, из тепла – в механическое усилие, из того – снова в тепло, при преодолении силы трения, например… И везде – потери.

– Какие потери? Ничто же не исчезает?

– А оно и не исчезает на самом деле. Остается в пространстве, – Иван пошевелил в воздухе пальцами. – Повышает мировую энтропию. А общее количество энергии всегда остается одно.

– Вот и опять ты сказал, что надо. Все же, Ваня, ты у меня самый первый и лучший помощник. Что там эти аспиранты и доценты с кандидатами! Они бы тут мне сейчас лекции читали…

– А так – вы мне читаете, – угрюмо бурчал Иван.