Адаш Истад - Гиперпространство

Газик председателя затормозил у делянки бригадира Зардакова.

Визг тормозов, казалось, выразил все недоумение и возмущение председателя при виде хилых ростков, которые едва-едва проклюнулись из-под земли. На других участках, которые успел объехать председатель, хлопок зеленел уже вовсю.

Зардакова обидело то, что председатель не удержался от замечания, как будто до сих пор не знал, что пришлось пережить бригаде этой весной. И селевой поток, и бурные ливни. Дважды они пересевали хлопок, и он даже боялся, что придется сделать это в третий раз. А председатель вместо того, чтобы помочь, разговаривал с ними так, будто перед ними лентяи и бездельники.

Так думал Зардаков, не замечая первых каплей дождя, упавших ему на лицо. Но дождь припустил еще сильнее и он, спохватившись, оглянулся, где можно спрятаться. Незаметно он прошел свой участок и стоял у подножия горы, там, откуда устремился селевой поток, который уничтожил первые дружные всходы его урожая. Этот поток принес за собой огромные валуны, вывернул с корнем деревья. Камни с поля они все вывезли, а вот эти, у подножия горы остались. Под одним из них и решился спрятаться Зардаков, чтобы переждать весенний ливень.

Подойдя вплотную к валуну, он заметил под ним вход в пещерку, которая могла бы укрыть его более надежно, и, не раздумывая, шагнул вперед.

Конечно, краешком создания он удивился тому, что не замечал этой пещеры раньше, но с другой стороны, до того ли ему было?

Сначала он стоял у самого входа и смотрел на серую пелену, закрывавшую все вокруг, а потом огляделся и еще раз удивился, на этот раз тому, что пещера оказалась значительно больше, чем ему показалось вначале. Он-то сначала решил, что это выемка от вывернутого с корнем дерева. Но перед ним была самая настоящая пещера. Правда, свод ее не очень высоко поднимался над его головой, но зато задней стены он не видел — она терялась где-то в самой глубине.

Зардаков вынул карманный фонарь, с которым на рассвете обходил свое поле и который высвечивал ему вечером дорогу домой, — и провел лучом перед собой. Свет неясным пятном расплывался где-то далеко впереди. Никаких боков, ходов, никаких ответвлений. Пещера скорее напоминала какой-то туннель. Но вот куда он ведет? Где его выход, если он есть? Зардаков, заинтересованный всем увиденным, двинулся вперед.

Вскоре воздух стал плотным, как шелк, и каждый вздох давался со все большим трудом. На ноги словно двухпудовые гири привязали. В какое-то мгновение Зардаков подумал о том, что надо повернуть назад, но любопытство пересилило, и он продолжать шагать вперед.

Как-то незаметно, очень постепенно мгла начала высветляться, и он увидел тусклое светло пятно. Это могло означать только одно: он дошел до выхода из туннеля. Зардаков выключил фонарик и порадовался тому, что не испугался и не повернул назад.

Опять стало легче дышать, воздух был уже не таким плотным, но все тело ныло и болело, когда он выбрался наружу, словно ему пришлось перенести какую-то неслыханную тяжесть.

Место, куда он вышел, чем-то напоминало то, где располагался его участок. С одной стороны — гора, а дальше — степь. И в то же время чем-то неуловимо она отличалась от того места, которое он покинул. Какой-то своей особенной чистотой что ли или покоем…

Чувствуя, что ноги его подкашиваются от усталости, Зардаков сел на белый плоский камень, стоявший неподалеку от выхода. Сердце его колотилось и даже как будто покалывало, одежда вымокла и прилипала к телу. Руки и ноги, как ватные от слабости. К тому же, он стер пятку кирзовыми сапогами. И Зардаков разулся, чтобы дать ногам отдых.

Встав босыми ногами на землю, он пошевелил пальцами, и вдруг замер. Какая-то теплая, сильная волна поднималась от земли по его ногам. Все выше и выше. И эта неизвестная сила заставляла забыть об усталости, о головокружении — все это отступило. А теплая волна поднималась все выше и выше, заполняя каждую клеточку его тела.

От прилива неизвестной ему энергии Зардаков уже не мог усидеть на месте. Он встал, чувствуя, какая чудесная сила разлилась по всему телу: кажется, возьмись он за ствол, сможет выдернуть любое дерево с корнем, как сказочный богатырь. От избытка чувств он засмеялся.

Такой же прилив, как волна, прояснил и его мысли. То легкое смущение, которое он испытал при виде поднимавшегося над горизонтом солнца, хотя он вошел в пещеру после обеденного перерыва, а значит, солнце никак не могло появиться опять в этой стороне, — отступило. И в памяти сам собой всплыл разговор с племянником — преподавателем физики, который только в этом году окончил физфак.