Алексей Новосёлов: Вселенская Стая. Мировоззренческий фантастический роман

Кажущееся строгим и сосредоточенным лицо Василия вмиг переменилось, просияло таким излучением свежести, сверкнуло блеском в глазах, расцвело проявлением доброжелательности по отношению к посетившему его старому другу, что можно было только поражаться увиденному. Василий, должно быть, уже давно не принимал Николая у себя в гостях. Басистый зычный голос его раздался как гром среди ясного неба.

– А, Петрович! Никак, зашёл меня навестить? Крайне рад такому твоему появлению здесь, – он сразу протянул ему руку в знак признательности и, дождавшись ответа, продолжил: – Я вот уху затеял сварить из свежей рыбёшки. Достал по дешёвке окуньков, небольших, правда, размером с ладонь. Добавил ещё картошечки да лучку. Думаю, будет вкусно. Как ты смотришь на это дело?

– Да уж, конечно, неплохо ты придумал. Вполне одобряю такую затею, – согласился Николай, наклонив голову набок, щепетильно оценивая внутренности котелка. – Хорошая закуска, должно быть, получится. Видит бог, давненько я ушицы твоей не пробовал!

– Уха знатная выйдет, натуральная, без всяких там примесей, – потирая руки, порадовался приветливый хозяин. – Как у самого дела, рассказывай. Полагаю, что не зря ко мне пожаловал?

– Вот, захотелось проведать старого друга, – отвечал весёлый гость непринуждённо. – Иду с дежурства, Андрея до дому проводил, да и до тебя тут недалёко. Стало быть решил заглянуть, узнать, чего новенького происходит. А что, неужели не вовремя?

– У меня-то всё по-прежнему. Только ты ко мне ведь просто так не ходишь. Опять, небось, жена из дому гонит? – Василий хитро прищурился. – Выкладывай, что случилось?

– Да боже тебя упаси! – замахал руками Николай, делая вид абсолютной непричастности к такому предсказуемому предположению. – Я подумал, не мудрствуя лукаво, где-нибудь задержаться подольше, а то она меня вчера сковородкой чуть не пришибла.

– Старая песня! Сам-то ты лучше, что ли, супруги своей?! Как говорится: два сапога – пара. Да и куда ты от неё денешься: всю жизнь, почитай, с ней бок о бок прожил? – неодобрительно высказался Василий, тряхнув головой от недовольства.

– Вот что я тебе скажу, Коля! Ты ведь возрастом меня моложе будешь, так слушай, – продолжал он, словно этими словами намеревался нравоучительно почитать ему мораль. – Ты весь такой, да ещё Андрея сбиваешь с истинного пути, у которого и так в жизни не всё сложилось. Наталья-то его вконец непутёвая стала. Много раз её на стороне видели во время его отсутствия. Хорошо, что он с ней не живёт больше. Но ведь ребёнок остался, его кормить нужно, да сестра малолетняя, и больная мать. Наталья же не работает совсем, а средства на пропитание с него тянет, якобы на содержание, а сама – то в баре, то ещё где, до копейки проматывает всё. Андрей – человек мягкий, ну и кормит её, ради сына, конечно. А куда ж ему деваться? Непонятно только – зачем тащил её сюда за тридевять земель?

Василий тут замолчал на несколько секунд, прокашлялся и, тяжело вздохнув, прибавил:

– Ладно, чего сейчас об этом говорить. Их дело – сами разберутся. Лучше вот покажи, с чем пришёл, то я тебя отлично знаю. Чего там у тебя в куртке припасено, давай, доставай! – он начал слегка играть словами. – Вытаскивай наружу, что есть, я всё вижу, меня не проведёшь! Как обычно, наверное, бормотуха какая-нибудь?

Николай давно прятал руку за пазухой, заботливо придерживал её содержимое и тем самым, несомненно, выдавал себя. Немного помявшись, он извлёк из внутреннего кармана изрядно опустошённую, известную пластиковую бутылочку и протянул её Василию.

– Ну, этого и на глоток не хватит! Вот смотри, чего я сейчас принесу. Специально для такого случая приберёг.

Он немедленно отправился в дом, затем быстро вернулся, держа в руках какую-то странную стеклянную ёмкость тёмно-зелёного цвета, горлышко которой было плотно запечатано пробкой из неизвестного пористого дерева.

– Смотри, Коля, портвейн настоящий, высших виноградных сортов, что ни есть – королевский напиток! – полковник поднял бутылку кверху, торжественно сотрясая ею воздух.

– Никогда подобного и не видывал! – воскликнул Николай с чувством неподдельного восхищения. – Где же ты это сумел раздобыть?

– Один приятель угостил меня, по знакомству, естественно. Сам-то он не употребляет, так оставил мне в знак признательности по давнему делу. Вот мы сейчас его с тобой и разопьём. Подожди только: я за посудой схожу.

Василий вышел уже с двумя чашками, очевидно слепленными самостоятельно из белой глины и, верно, также собственными силами обожжёнными на костре.