Александра Седых - Башня континуума. Владетель. Том 2

В коридоре губернатор наткнулся на жену.

– Гордон, куда ты?!

– Прости, надо ехать. Опять ребенка убили.

– Как? Но мы ведь собирались встретить моего брата! Я вообще не понимаю, какой смысл тебе постоянно ездить и смотреть на трупы…

– Я должен осмотреть место происшествия, – поправил Гордон несколько рассеянно.

Хотя, да, она была права, и на труп придется взглянуть тоже.

– Птенчик, я быстренько, вернусь к обеду.

– Ты не успеешь…

Он отодвинул жену с дороги, мягко, но непреклонно.

– Я ушел.

– Нет! Вернись! – вскрикнула Виктория.

Признаться, она бы сама здорово удивилась, если бы он послушался и вернулся. Мужчины! И, конечно, Гордон являлся типичным представителем глупого мужского племени и теперь бесстрашно рвался бороться с чем-то, о чем не имел ни малейшего понятия.

Виктория минуту-другую стояла посреди коридора, прижав руки к животу, где корчилась и ворочалась чудовищная ярость. Медленно она развернулась и пошла по коридору, устланному кричаще алыми ковровыми дорожками. Выйдя на балкон, она облокотилась на резные перила, глядя на чистое, свежее, лучезарное утро. Серые глаза ее вдруг сделались темно-зелеными, будто листья болотных кувшинок, светлые волосы потемнели и зашевелились на голове, как змеи. Губы Виктории разомкнулись и зашептали заклинание на древнем, давно забытом языке.

Там, куда она смотрела и шептала, зародилась буря. Пока еще невесомый ветерок промчался по саду, обрывая листву с деревьев и спелые плоды с яблонь и слив.

– Лети, лети, – прошептала Виктория.

Полностью послушная ее воле, буря, набирая обороты, вибрируя, ухая и грозно громыхая, помчалась к Топям. Сделав черное дело, Виктория успокоилась. Зеленый пламень погас в ее глазах, волосы снова приобрели нежнейший оттенок топленого меда и сделались гладкими, будто лучший шелк.

– Скатертью дорога, любимый.

Торжественная встреча в салемском Би-порту неприятно поразила Кита своим величественным размахом. Оркестр, горны, литавры, туш. Разноцветные ленты, воздушные шары, юные красавицы с цветами. Немыслимое количество охраны. В воздухе барожировали облачками прожорливой саранчи автономные футур-камеры Три-Ви каналов. Мраморные полы Би-порта, закрывая изысканные мозаики, устилали пурпурные с золотом ковры, вдоль которых выстроились местные чиновники высочайших рангов. Кит на первый взгляд узнал лишь главу салемского филиала «Ланкастер Индастриз» и директора Квадранта. Остальные были ему незнакомы, и он с ужасом понял, что придется знакомиться.

Если уж его поразил оказанный прием, что говорить о Шарлотте. Увидев в зале Би-порта такую толпу народу, охрану и футур-камеры, она вцепилась возлюбленному в рукав пиджака.

– Лорд Ланкастер…

– Миссис Лэнгдон, моя прелесть.

– Я думала, мы просто приедем навестить ваших родных. Вас всегда так торжественно встречают, да?

– Нет, это что-то новенькое. Обычно меня встречают тухлыми помидорами и плакатами с надписями «ДОКОЛЕ» и «ДОЛОЙ».

– Что мне делать?

– Держите меня под руку, молчите и улыбайтесь. Заодно отрепетируем нашу будущую совместную жизнь.

– Но…

– Закройте рот и улыбайтесь, я не шучу.

Он не шутил. Шарлотта закрыла рот и принялась улыбаться. Это было не так просто, как могло показаться на первый взгляд. Уже через пять минут она отказалась от попыток удержать в памяти имена, должности и лица. Все эти мужчины слились в одно черно-белое пятно. Неожиданно где-то вдалеке мелькнуло что-то блаженно розовое. Шарлотта повернула голову и увидела блондинку божественной, ослепительной красоты. Облаченная в розовую шубку и розовую же шляпку, она махала им рукой в розовой перчатке. Конечно. Это была Виктория, его младшая сестра. Фамильное сходство поражало. Сестра была им в женском варианте, разве на пять лет моложе и в чуть более утонченной версии. Но в том, как она колотила охранников сумочкой по головам, чувствовалось что-то знакомое. Непреклонное.

– Пустите! Что значит – подождать, пока закончится церемония? Почему я должна чего-то ждать? Вы понимаете, кто я такая?

И, разумеется, Виктория прорвалась через заградительные кордоны и, цокая каблучками, подлетела к брату, и, ввергнув его в невероятное смущение, принялась обнимать и целовать.

– Никита, мой родненький, сладенький, бедненький мой котеночек, – запричитала она на уни-глаголице.

– Виктория, прекрати, умоляю, ты с ума сошла.

– Просто я соскучилась, ужасно, ужасно.