Хуан Арреола: Фантастические рассказы из журнала «Вокруг света»[искусственный сборник]

а) Новая среда пронизана излучениями самых различных типов. Некоторые были ему знакомы: они существовали в том, что он теперь осознавал как богатую среду. Другие же, наоборот, были неизвестны, непонятны и чрезвычайно интенсивны. Все, однако, могли усваиваться и служить источниками энергии.

б) Плотность вещества быстро падала с удалением от богатой среды, в то время как плотность излучения увеличивалась.

в) Один источник тепла и излучения отчетливо выделялся среди других. Он занимал ограниченную часть пространства, которое находилось перед выбросом, и, по-видимому, медленно и правильно перемещался.

Выброс, открывший атмосферу, космическое пространство и солнце, передал всю эту информацию и свои заключения Исходному Комплексу.

Впервые за время своего существования Комплекс столкнулся с действительно трудной проблемой. Одновременно он уловил опасность, и она породила нечто вроде смутного отзвука того беспокойства, которое ощутил выброс во многих километрах от него.

Комплекс не принял никакого немедленного решения. Он знал, что отныне его будущее находится под угрозой. Его рост продолжался. Другие выбросы, рождающиеся в его огромном прожорливом теле, в свою очередь поднимались к Новой Среде. И придет день, когда он исчерпает энергию скалистых пород, металлических руд и кристаллических жил. Придет день, когда его собственное тело поднимется на пустынную поверхность, где нет никакой пищи.

Комплекс знал теперь строение мира, и это строение обрекало его на смерть. Если только… Он принял решение и послал ушедшему дальше всех выбросу приказ: продолжать!

И одновременно он провел еще небывалую операцию: он выделил часть энергии, столь необходимой ему самому, и передал ее передовому выбросу, которому уже трудно было добывать ее.

Колония проголосовала.

Сидя возле шкафа, где были сложены сотни копий кинофильмов, Гарно смотрел на сына. Бернар снова играл с "безумным пузырем". Шары крутились, и когда мальчик нажимал на черную кнопку, раздавались резкие звуки — результат их случайных столкновений.

В комнату улыбаясь вошла Элизабет.

— Арнгейм тебя вызывал, — сказала она. — Только что.

Он пожал плечами.

— По-моему, я сделал, что мог. Теперь очередь Кустова.

— Но ты все-таки должен пойти в командный отсек.

— Да, конечно.

Он опустился на колени, щелчком опрокинул "безумный пузырь" и взъерошил волосы сына.

— Да ну тебя! — сердито сказал Бернар и в отместку швырнул пузырь в дальний конец комнаты.

— Ты же знаешь, что он этого не терпит, — заметила Элизабет. — Он у нас модник.

Гарно медленно встал и рассеянно одернул пиджак.

— Я забыл тебя спросить… Он вчера ходил в гипнорий?

Она посмотрела на него с улыбкой.

— Какое это теперь имеет значение, Поль? Собственно, я даже предпочла бы, чтобы он спал в момент…

— Никакого особого момента не будет, — сказал Гарно. — Результат голосования ясен, и люди Кустова уже занялись двигателями. Ты это знаешь.

Она не ответила, и он начал разбирать досье, которые принес из отдела психологии несколько дней назад. Теперь они ему понадобятся.

Элизабет неподвижно стояла посреди комнаты. У ее ног со странно серьезным лицом сидел мальчик. Гарно целую минуту молчал, не зная, что сказать. Наконец, перед тем как уйти, он подобрал "безумный пузырь".

— Возьми, малыш! Разве он тебе больше не нравится?

Он положил игрушку на ковер рядом с сыном и быстро вышел.

Секция психологии располагалась около главного лазарета, неподалеку от "южного полюса" корабля. Чтобы добраться до нее, надо было спуститься по одному трапу, потом по другому и пройти по галерее, которую все называли "кладбищенской аллеей". Гарно не любил этого места и обычно шел тут быстро. Но на сей раз он остановился и повернулся к левой стенке. На гладком металле тянулся ряд черных клавиш. Лишь через несколько секунд Гарно заставил себя поднять руку и нажать одну из них. Когда за стенкой загорелся свет, сердце его забилось сильнее. Свет был странно потусторонним и желтоватым. Гарно заглянул в кладбище корабля.

Собственно, по-настоящему это место называлось "большим зоогипнорием". Зал был огромен. Это был самый большой зал корабля, если не считать тех оранжерей, в которых росли деревья. Сводчатый потолок напоминал свод колоссального белого склепа. Но тут не было никаких трупов. Только неподвижные тела. Тела спящих животных.

Взгляд Гарно переходил от застывшей лошади к замороженной корове, от кучки покрытых снежными хлопьями собак к серой кошке, которая, казалось, мурлыкала в уголке около контрольного прибора. По стеклянной бандерилье живительная сыворотка тихо текла в шею могучего черного быка. В отдельной клетке, словно сухие ветки, лежали змеи.