Василий Лягоскин - Тайна пролива «Врата скорби». Том первый

– Господи, дай здоровье моей доченьке!

Тагер торопливо свернула послание и вернула его на место с мыслью: «Пусть исполнится просьба матери, кем бы она не была и где бы она не находилась».

В следующее мгновенье Бэйла, а вместе с ней и все остальные резко повернулись на скрип металлической двери. Дверь эта скрывала нутро огромного, судя по угрожающей эмблеме, имеющего отношение к электричеству, шкафа. Из него выступили и замерли перед таким же неподвижным отрядом парень в спецовке и светловолосый мальчишка. К пацану и рванулась первой Дина Рубинчик с криком: «Михаэль, мальчик мой!». Она обняла его всем телом так тесно, что для ее же поцелуев осталась свободной только вихрастая русая макушка.

За этой парой стоял парень, улыбаясь сначала смущенно, а затем со все нарастающим удивлением на лице. Эта улыбка стала восторженной, какой-то радостно-мальчишеской, когда за спиной Тагер командир на русском языке, который она, кажется, начала немного понимать, воскликнул:

– Старший сержант Левин! Что ты, черт тебя побери, тут делаешь?!

Валерий Николаевич Ильин, строитель, бизнесмен, с невероятным трудом построивший свое дело в Москве, оглядел свою новую команду. Николай Рубцов, номинальный комендант лагеря, быстро слинял с площадки, где все провожали отряд командира. Слинял, прихватив двух ребят покрепче с лопатами, которые Валерий неосмотрительно оставил прислоненными к гаражу – ближайшему к лесу строению. Сейчас эта троица жестикулировала руками метрах в пятидесяти, очевидно распределяя очередность рабочих смен – лопат было всего две, а работников, включая коменданта, трое. И Ильин не был уверен, что Рубцову не придется помахать шанцевым инструментом, подавая пример подчиненным – командир поставил перед ним жесткую задачу – к возвращению Кудрявцева с командой три могилы должны быть готовы к траурной церемонии. Иначе место коменданта станет свободным. Впрочем, Валерий был уверен – Николай все равно очень скоро слетит с теплого местечка; руководить людьми здесь, сидя в мягком кресле, не получится. А Рубцов, скорее всего, иначе работать не мог. Или мог, но разучился. Но это были уже проблемы самого коменданта, ну и подполковника тоже.

Последнего Ильин не винил за то, что с отрядом ушли самые крепкие и умелые на вид мужики; понимал, что дело им предстояло трудное и опасное. Но как ему самому выполнять свое, с такой рабочей командой?

Итак, перед Валерием стояло шестнадцать человек; он семнадцатый. Вычитаем трех детей (считая его внука). Одну девушку придется оставить при них – слишком малы для самостоятельных игр.

– Ларису – жену – с ними не оставишь, – подумал он, – сразу пойдут разговоры за спиной. Она у меня женщина понимающая, так что самый легкий участок не для нее.

Он посмотрел на Ирину, свою бывшую, такую же молодую и бесшабашную, как в то время, когда он только он начинал крутить с нею любовь. Она стояла, откровенно улыбаясь ему, и Ильин едва сдержал ответную улыбку. Лариса была женщиной не только понимающей, но и безумно ревнивой, а начинать свою карьеру начальника с пощечины по своему лицу никак не хотелось.

– А пусть поработают в паре, – почти злорадно решил он, и кивнул женам – бывшей и нынешней, – Лариса Ивановна, Ирина Павловна, вы вдвоем, ну и…

Из-за спины услужливо протянулась рука с листком бумаги, исписанным мелким аккуратным почерком и Валерий взял его, благодарно кивнув Котовой, заместителю командира по кадрам. Как отреагировала на его кивок Мария Сергеевна, он не видел, поскольку женщина скромно осталась стоять позади.

– Так…, – протянул он, вчитываясь в список, из которого уже были исключены (помечены галочками) весь отряд командира, троица невольных могильщиков, так и не приступившая пока к рытью и Виталька Дубов, одиноко маявшийся на своем посту с автоматом в руках.

– Так, – повторил он, – Гурьянова Нина Ивановна и Орлова Раиса Петровна…

Две девушки синхронно кивнули. Стояли они в разных краях неровного строя, окружившего его полукругом, но, как оказалось, были родом из одного города, из Коврова; даже закончили одно медицинское училище, только Нина в восьмидесятом году, а Раиса уже в новом веке, в две тысячи третьем. Об этом он и сообщил слегка обалдевшим девушкам, тут же проводив их вместе с супругами к внушительной куче профильных труб:

– Вот это, девчата, надо убрать, сложить аккуратно к бане, – показал он на трубы, при этом невольно ткнув пальцем в ногу мертвого мотоциклиста.