А. Соколов - Эпоха покаяния

В этот момент послышался вой их собрата, который остался позади. Крупный вожак ответил на призыв и рванул обратно. Это воодушевило юношу. Нужно было попробовать справиться с оставшимся в одиночестве под деревом хищником.

Аюн потянул из-за плеча лук и принялся быстро нашпиговывать зверя стрелами. Деревянные палочки проникали в шкуру неглубоко, но это не имело значения. Вскоре запас стрел иссяк. Все они торчали из спины, подобно ежиным иглам. С шерсти потекли многочисленные ручейки крови. Зверь ослаб и закачался. В отчаянии он попытался уйти.

Юноша спрыгнул, подхватил копьё, подошёл, несколько раз глубоко вонзил оружие в бок хищника. После последнего, особо сильного удара, наконечник копья сломался, а животное заскребло длинными когтями по земле и затихло. Из-за деревьев снова показался вожак. Аюн обернулся с древком в руках. Хищник, увидев мёртвого собрата, опять на мгновение замер, а затем удрал, позорно прижимая к заду короткий хвост с белым пятном.

Схватка была выиграна. Юноша хотел было бежать на помощь, но заметил знакомую широкоплечую фигуру и выбросил ставшую бесполезной палку. Дмитрий подошёл, пнул труп ногой, зло плюнул.

– Ты его на бегу что ли расстрелял?

– Нет. Вон оттуда, с нижней ветки! – Аюн указал рукой на убежище. – На бегу я не умею. У меня глаз на затылке нету. И руки за спину не заводятся.

– А жаль. Какое было бы преимущество! Ты бы не мог его как-нибудь поаккуратнее расстреливать? Шкура ни к черту. А то ведь скоро придут холода. Смотри, что эта тварь сделала с моими шмотками? Ладно, шучу я. Ты – молодец. Пойдём, снимем шкуру с моего трофея.

Они вернулись. Мёртвый зверь лежал в том же самом месте.

– А ты своего как? – спросил Аюн

– Да проще пареной репы! Ну, это поговорка такая. Я ему шею сломал. Хочешь, на тебе покажу?

– Нет, спасибо.

– Я смотрю, ты и говорить стал намного лучше. Интересно, если бы не эти товарищи, ты бы так и коверкал слова в стиле «моя твоя не понимай»?

Наши друзья храбрились, шутили друг над другом. Но было заметно, как дрожат голоса и руки. Потом наступила разрядка. Путешественники почувствовали усталость и боль. И, хотя день был в самом разгаре, они решили сегодня больше никуда не идти.

После короткого отдыха Дмитрий отправился за хворостом. Он с трудом нашёл несколько опавших веток, которых явно не хватало на всю ночь. Пришлось рубить живые деревья.

Аюн весьма профессионально и быстро снял шкуру, повесил её сушиться. Во время этого занятия он ощутил нечто непонятное, постепенно набирающее силу. Вибрация шла от оставшегося после рубки пня. Словно по цепочке она передавалась от дерева к дереву, резонируя, отскакивая от кроны к кроне. Неизвестная реакция распространилась на весь лес, но затем всё прекратилось.

Необычайно смолистые дрова, нарубленные Дмитрием, зажглись мгновенно. Буквально пара-тройка поленьев давали такой жар, словно рядом полыхала кузня. Дрова горели очень долго, почти без дыма, без привычного потрескивания.

В ответ на огонь лес снова ожил. Снова, как от одного телеграфного столба к другому, распространились непонятные импульсы. Ляховский их не ощущал, а юноша пока не спешил об этом рассказывать.

Шкуру следовало выдубить. Аюн побродил вокруг лагеря, насобирал знакомых трав, которые ещё встречались ему, отрезал от ствола дерева порядочный кусок коры, кожей ощущая, как на месте повреждения набирала силу, а затем исчезала неизвестная энергия. Вернувшись, он истолок кору, корешки и стебли в порошок, добавил соли, всыпал эту смесь в бурдюк с водой. Активно потряс, вылил на шкуру, принялся с силой втирать, мять руками и ногами. Это занятие было утомительным, но другого способа дубления его племя не знало. После всех процедур шкура стала мягкой, слегка изменила цвет.

Дмитрий обжарил куски тёмного, почти коричневого мяса. Было странно, что совсем не было жира, которого у обычных медведей к осени под шкурой накапливается очень много. Что наводило на невеселые размышления об образе жизни этих животных зимой.

Вечером земля стала быстро остывать. Часть мяса путешественники успели заготовить впрок ещё вечером, планируя на следующее утро закончить начатое. Дмитрий подбросил полено в костер. Оно тут же вспыхнуло, будто облитое горючей смесью. При помощи костяной иглы и животных жил юноша скроил неказистый с виду, но тёплый жилет. Ляховский тоже отремонтировал свою одежду. За всю ночь они всего пару раз кормили огонь удивительными дровами.