Андрей Васильев - Файролл. Право выбора

Дружба – это непозволительная роскошь в современном ритме жизни. На нее попросту нет времени, как это ни печально.

– Согласен, – кивнул я. – Но я обещал.

– Да ну тебя, – Валяев покачал головой, как бы говоря: «Нет ума – и не будет». – Бойцов не забудь взять.

– Я хотел близняшек у Азова попросить, – пояснил я. – Но он недоступен. Теперь-то понятно, почему. Небось, Ядвигу ищет?

– Азов? – нехорошо усмехнулся Валяев. – Да нет, Ядвигу другие люди ищут. А Азов занят, сильно занят. Ты не звони ему, ни к чему это.

Э-э-э-э…. Похоже, прав я был, кончилась удача у Ильи Павловича. Жалко, хороший был дядька.

– А как же мне теперь тех двух девиц заполучить? – добавив растерянности в голос, спросил я у Валяева. – Ну, тех, которые стреляют с двух рук и пьют не закусывая.

– Они же никуда не делись, – немного удивился Валяев. – Если не при деле – присмотрят за тобой. Ты мне на другой вопрос ответь, мил друг, – с чего это ты Макса в известность ставишь о своей отлучке, а меня нет? Или я рожей не вышел?

Ишь куда вывернул. Но мой косяк, по факту. Валяев у нас раним и самолюбив, а я ему, выходит, на хвост наступил. Это я зря.

– Никит, ставить в известность человека, который и так знает все – это как минимум смешно, – осклабился я. – Без тебя ведь в «Радеоне» муха не пролетит, разве не так?

– Лесть и подхалимаж, – удовлетворенно проурчал Валяев. – Беспринципный и скользкий ты тип, Харитон Никифоров. За то и люблю.

Он ткнул меня кулаком в живот и дружелюбно посоветовал:

– В разговоре с Максом не упоминай всю эту хрень про «мои люди» и все такое. Дави на то, что есть такие вещи как «субординация» и «надлежащий порядок». Он такое любит.

– Спасибо, – кивнул я. – Усвоил.

– Ну и молодец. – Валяев повернулся к толстому и тонкому. – Так, болезные, что встали? Все уже сделано?

– Так это, – немедленно ответил толстый. – Вроде как.

– А воду минеральную заказали? – Валяев упер руки в боки. – Если на столе будут стоять водка с коньяком, то с утра все здание будет страдать сушняком. О! Стихи сочинил!

– Заказали, – подключился к разговору тонкий. – «Боржом».

– Разумный выбор, – вставил свое слово я. – Поутру, да еще первого января, только его и пить.

– Почему так? – удивился Валяев. – А чем другая минералка хуже?

– Все просто, – пояснил ему я, мерзко ухмыляясь. – Вода «Боржом», попьем – поржём. С похмура – самое оно.

– Да иди ты, – отмахнулся от меня Валяев. – Юморист хренов.

И я пошел, но недалеко. Буквально до ресепшн.

– Добрый день, – на меня смотрели два зеленых глаза, лучащихся лукавством, рыжий завиток кудряшки выбился на лоб из-под белого меха, оторачивающего голубенькую шапочку Снегурочки. Давление скакнуло – а я ведь почти уже забыл, как на меня действует Дарья. Как она вообще это делает?

– Привет, – хрипловато выдавил из себя я. – С наступающим!

– И вас, – кончик розового язычка облизал губы. – Давно не виделись.

– Давно, – признал я. – То меня не было, то вас.

– А вы меня высматривали? Специально? – Дарья прижала ладони к щекам. – Ой, как прия-я-ятно.

Я стоял, как столб, опасаясь что-либо говорить. Сдается мне, что здесь каждое мое слово могло быть обращено против меня.

– Дарья, – единственная из девушек, на которой не было шапочки, надо думать, старшая смены, строго взглянула на рыжую бесовку. – Остановись, пока не поздно.

– А что такого я говорю или делаю? – возмутилась Даша. – Просто беседую с симпатичным мужчиной. Между прочим – моим же знакомым. Хорошим.

– Ну, по факту она права, – заметил я ни с того ни с сего. – Мы же знакомы.

– Да ну их, – махнула Даша рукой на своих коллег. – Они за эту стерву польскую переживают. А по мне – хоть бы она совсем сгинула. Пойдемте, я вас до лифта провожу.

– Не пожалеешь о том, что сказала? – прищурилась начальница смены.

– Нет, – Дарья вышла из-за стойки и взяла меня под руку. – Не пожалею. Что думаю – то и говорю. Да и не дадут меня в обиду, правда?

Откуда-то сзади раздался смех Валяева, и даже вроде как аплодисменты.

– Ну их, – прижалась ко мне рыжая. – Все всего боятся, как бы чего не того не сказать, как бы чего не подумали. И при этом, через одну аборты вон от того делают.

– Валяев любвеобилен, – подтвердил я. – К тебе не приставал?

– Ко мне пристают только те, кто мне самой интересен, – негромко сказала Даша. – Так – и никак иначе. А ты будешь здесь в новогоднюю ночь?

– Ну да, – покивал я. – Не скажу, что сильно этому рад, но…

– Будет весело, – заверила меня Дарья. – Здесь всегда в эту ночь весело.