Юрий Бурносов - Два квадрата (Числа и знаки - 1)

- С кем же?

- С Гаусбертой Эннарден.

"Знает ли он про наше путешествие сквозь горы? - тут же подумал Бофранк, к собственному не удовольствию обнаруживая в себе неуместную ревность. - Знает ли он про пещерных троллей и про то, что его будущая супруга не так уж проста? Не сказать ли ему об этом? "

Но конестабль промолчал. Единственное, о чем он попросил, так это о встрече с Гаусбертой.

- Это невозможно, хире Бофранк, - с сожалением отвечал Патс. - Моя суженая уже три дня как уехала в Скальде, на ярмарку... Но что бы вы хотели спросить у нее?

- Многое, мой друг, многое... - задумчиво произнес Бофранк. - Что ж, стало быть, мы тронемся в путь без вас. Возможно, мне еще понадобится ваша помощь в будущем. Но пока пусть между нами с виду все будет как есть - чтобы никто не счел вас моим другом, но, напротив, счел врагом.

- Будет так, как вам угодно. И вы можете в полной мере располагать мною! - воскликнул Патс.

С тем они и расстались.

Вторым делом, которое положил себе Бофранк в поселке, отложив даже предвкушаемый завтрак, стала встреча с ключарем Фульде.

Гнусный ключарь обретался в каморке при складах и сейчас как раз поедал большой кусок солонины, запивая его пивом из стоявшего тут же кувшина. При виде Бофранка толстяк едва не подавился своею трапезой.

- Вижу, ты жив еще, - с отвращением сказал конестабль.

- Хире... Хире... - только и смог промолвить Фульде, и тотчас же вошедший следом за Бофранком Аксель ударил его по лицу. Упав на пол, ключарь резво пополз на четвереньках прочь, но Аксель наступил ему сапогом на руку и, прижав, спросил:

- Что с ним сделать, хире Бофранк?

- Ты, дрянной богомерзкий червь, - сказал конестабль, нагибаясь и хватая ключаря рукою за горло. Тот вытаращил глаза, словно жаба, и Аксель воскликнул:

- Хире Бофранк, да вы его удавите!

- И нужно бы, - отвечал конестабль, отпуская толстяка. Тот упал и ворочался, кряхтя и стеная. - Я полагаю, именно так он и кончит, но прежде он нужен нам живой. Есть ли у тебя веревка, Аксель?

- Конечно.

- Обвяжи ему шею, да покрепче: этой скотине мы найдем применение, достойное его проделок.

Фульде заскулил, Аксель тем временем нашел в мешке веревку, соорудил петлю и проворно накинул на жирную шею ключаря, оставив, впрочем, довольно пространства, чтобы тот случайно не удавился.

- Ты будешь у меня послушным, - наказал Аксель, подымая толстяка, и поволок его к повозке.

Обитель стояла пустой, и Бофранку ничего не оставалось, как обратиться за завтраком в дом старосты. Слуги подали им; более к столу никто не вышел, но все трое ничуть не опечалились и воздали должное вину и мясу, хотя первое было ощутимо разбавленным, а второе - слишком сухим и жестким.

Далее, не задерживаясь более в поселке, они тронулись в дальнейший путь.

Излишне говорить, что никто не провожал их.

Затем, пробираясь к нижней губе, я стал спускаться по коренным зубам, но по дороге в большом лесу, тянувшемся до самых ушей, меня ограбили разбойники.

Франсуа Рабле. Гаргантюа и Пантагрюэль

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ,

в которой суша сменяется морем, а море, как известно, куда как менее

приспособлено для спокойного передвижения

Дорога до Оксенвельде, откуда им предстояло двигаться морем, занимала обыкновенно не более суток, но примерно к полудню повалил сильный снег. Крупные хлопья его быстро сложились в сугробы, которые повозка преодолевала порою с большим трудом. Слышно было, как Аксель поминает дьявола. Вместе с ним на передке мерз и ключарь, жестокосердно примотанный веревкою за шею к крюку, на который иногда вешают фонарь. Если бы повозка угодила в яму и перевернулась, ключарь неминуемо удавился бы, но кому до него было дело?

Во всяком случае, не Бофранку, который отчаянно страдал от холода. Войлок не спасал от него, равно как и одеяла, и дорожная печка, угли в которой постоянно затухали. Клааке, если и испытывал неудобства, молчал и, пока был свет, читал свою книжицу.

По счастью, к сумеркам снег прекратился, на небе засияла крупная луна, причудливо освещавшая лесную дорогу, и надобность в дорожной ночевке отпала.

Аксель велел толстому злодею править вместо себя, а сам задремал, чтобы сменить Фульде только утром.

По счастью, конестабль спал спокойно и не мучился кошмарами. Угревшись в одеялах, он проспал за полдень и был разбужен Клааке, когда уже показалась дорожная застава на подъезде к Оксенвельде. Дополнительных бумаг спрашивать не стали, удовольствовавшись показанными Акселем, и беспрепятственно пропустили повозку далее. Фульде, коего Аксель поименовал везомым для разбирательств преступником, ерзал на скамье, раздумывая, что же с ним сделают и каковой будет дальнейшая его судьба.