Александр Ульянов - Отражение

– Рина, возьми в бардачке карту, – глядя на нее в салонное зеркало, попросил я, – сейчас населенный пункт должен быть; сориентируйся, может, там какое озерцо есть, – можно остановиться искупаться да и перекусить. Или ты как?

– Я – только за! – оживилась она.

Перегнувшись через спинки, она достала карту и увлеченно зашуршала.

– Ринка, либо перелезь на переднее, либо останься на заднем, но не виси на спинке кресла, – прикрикнул я, улыбаясь. – Вон, вон, читай, как эта деревня называется!

– Заречье, – глянула она на знак, – ну, значит, как минимум река тут есть.

– Потрясающий образчик женской интуиции! – спрятав улыбку в уголках глаз, подтвердил я. – Смотри, магазинчик какой-то, зайдем? Хоть спросим, где тут народ охлаждается.

Заглушив мотор, мы вышли из машины, сразу ощутив горячий воздух, окутавший ноги. Ринка технично запрыгала, исполняя какую-то смесь из разминочных упражнений и дикого танца племен чарруа. Машина выглядела уставшим зверем, – я почти чувствовал, как он тяжело дышит, раздувая бока, над капотом воздух преломлялся от жара: тяжело мотору в такую жару, хоть приборы и показывают, что всё в норме, но я чувствую, как ему нелегко.

В магазине было на удивление прохладно. За прилавком румяная тетка в белом халате демонстративно отвернулась от нас. Ринка, надувая большие пузыри из жвачки, стала обходить магазин по периметру. Продавалось все – от резиновой лодки и до ирисок Кис-Кис.

– Девушка, – откровенно польстил я тётке, – а не подскажете: у вас в посёлке можно искупаться где-нибудь?

Лесть не прошла: окинув меня с головы до ног презрительным взглядом, тётка все-таки ответила.

– За поворотом метров через сто будет мост, сразу перед ним спуск к реке, не промахнетесь. Брать что-то будете, а то мне на обед пора?

– Папулик, а купи мне вон того петушка на палочке! – Ринка повисла на локте. – Ты же сам говорил, что они в сто раз лучше, чем чупа-чупсы.

У меня расширились глаза, что еще за «папулик»? какие чупа-чупсы?… Дочка их с роду в рот не брала.

– Ты это серьезно? – глядя в ее лукавые глаза, спрашиваю я. В уголках ее зеленых глаз явно прятались бесенята, которые что- то задумали.

– Конечно, серьезно, ну купи – купи, – она поднялась на цыпочки и чмокнула меня в щеку.

Я взглянул на ценник и выгреб пригоршню мелочи

– Посмотрите, сколько тут получится? – обратился я к тётке.

Она отодвинула пару монет, остальные сгребла в кассу и ловким движением бросила на прилавок три леденца, один из которых тут же очутился за щекой у Ринки.

– Кать, что это еще за «папулик»? – выйдя на улицу спросил я у дочери, остановив ее за руку.

– Ну-у, понимаешь, пап, она так на тебя смотрела, сам посуди: на папу с дочкой мы похожи меньше всего, вот я и изобразила дурочку – любовницу, – рассмеявшись, она выдернула руку и отбежала к машине, звонко хохоча. – Знаешь, сколько она теперь будет думать про «этих городских»? «Совсем стыд потеряли, он ей в отцы годится», – она произнесла это сварливым голосом, явно передразнивая тётку, – «а проститутка малолетняя явно ради кошелька с ним»! – Ринка продолжая веселиться, показала продавщице язык: та наблюдала за нами сквозь окно витрины и, увидев Ринкин жест, раздраженно сплюнула и отвернулась.

– Вот, Кать, где-то ты умная и взрослая, а где-то «дура-дурой и во рту чупа чупс», – вспомнил я фразу из некогда популярной песни, – перед тобой взрослая женщина и она подумала, что ты избалованная невоспитанная дочка, а я хреновый отец, который тебе ремня всыпать не может. Еще и меня заставила чувствовать себя полным идиотом.

Ринка перестала веселиться и притихла. Я знал, что в себе она всё проанализирует, и подобного больше не повторится, по крайней мере, настолько топорно.

Тётка не обманула, место было хорошее, река в этом месте изгибалась, образуя большой омут, до противоположного берега метров двадцать пять – прикинул я на глаз. На берегу грелась молодая пара, в сторонке, под большим раскидистым деревом, небольшой компанией что-то живо обсуждали, энергично жестикулируя, то и дело прикладываясь к внушительного вида канистре. Около воды сидели мама с маленьким мальчиком, мама делала бумажные кораблики, а мальчик бросал их в воду, с восторгом глядя, как их подхватывало и уносило течение. Открыв кунг, я достал сумку с купальными принадлежностями. Прикрывшись кое-как дверцами, мы переоделись и направились к воде, предвкушая скорую прохладу.

Твою ж ты мать!!! прохладу я просил! От холода сковало всё тело! Вынырнув на поверхность, я не сдержал рёв! Ринка хохотала, она не стала бултыхаться с ходу, а зашла только по колено. Ну это мы сейчас исправим, не будет над отцом глумиться. Веер бриллиантовых брызг накрыл ее с головой, хохот превратился в истошное верещание, от такого ультразвука стая птиц снялась с насиженного дерева на противоположном берегу. Спасая свои перепонки, я снова ушел на дно. Второй раз уже лучше, – вода не настолько холодная, насколько велика разница между температурами воды и воздуха.