Василий Сахаров - Темный

Адъютант выглядел плохо. Под глазами темные круги, и заметно, что он переутомлен. Однако меня он выслушал внимательно, а когда я замолчал, Андрей встряхнул головой и сказал:

– Честно говоря, Юра, я тебя не понял. Про информационные накопители, которые ты передал сюзерену, знаю. Про то, что работа по их обработке ведется, тоже в курсе. А вот о приборе, который открывает порталы в иные миры, слышу впервые. Фантастика какая-то.

– Тем не менее это не выдумка. Прибор существует. Если не веришь, можем спуститься в сокровищницу, и сам его увидишь.

Рокуэлл улыбнулся и покачал головой:

– Юра, я тебе верю. И на прогулку в подземелья у меня нет ни сил, ни времени. Ты мне лучше объясни, какая нам польза от этого прибора, если он заработает.

– Сам посуди. Новый мир – это новые ресурсы. Причем неважно, параллельный это мир или планета на другом конце галактики. А если встретим людей, то и союзников можем привлечь. Это раз. Опять же это место, где можно спрятать некомбатантов и производства, если война перекинется на наш материк. Это два. А еще подумай вот над чем. Что, если войти в параллельный мир на нашем материке, а потом через него выйти вблизи республиканской столицы? А если настроиться на маяк, оставленный людьми полковника Марека, а потом оказаться на планете, которая входила в состав Звездной империи? Там ведь до сих пор могут находиться космические корабли и мощное оружие. Ведь это, как мне кажется, возможно. И это три.

– Интересно, – Рокуэлл кивнул и задал вопрос: – Ну и что ты хочешь от нашего будущего царя?

– Разрешение нужно с царской печатью.

– На вынос прибора из дворца?

– Да.

– А если пригласить мастера по ремонту во дворец?

– Мой специалист сюда не поедет, а посторонних привлекать не хочется.

Рокуэлл немного подумал, пожевал губами и принял решение:

– Давай поступим вот как. Документ тебе выпишу я, распишусь за маршала и поставлю царскую печать. Она при мне, а сюзерен нам доверяет, и не будет против. А чтобы прибор не пропал и не исчез, его охрану поручим спецназовцам. Они ребята хваткие и верные, лишнего болтать не станут и твоему специалисту мешать не будут. Согласен?

– Меня это устраивает, и мастер, наверное, согласится. Но, может быть, лучше дождаться Тейта?

– Дело твое. Однако после заседания Госсовета он отправится в Дворянское собрание, затем в мавзолей Вальхов, а потом в храм Одина. Короче, ему сейчас не до того.

– Понятно. Пиши бумагу.

Андрей начал печатать разрешение, и пока он этим занимался, мы продолжали беседу.

– Значит, Тейт занят? – спросил я.

– Разумеется, – Рокуэлл кивнул. – Князь Демидов и граф Торхалль приехали в столицу.

– Наверное, они недовольны тем, что Эрлинг станет царем?

– Конечно. Сейчас они дворян собирают и пытаются оттянуть время коронации. А попутно подтягивают к Неерборгу свои дружины, воинские подразделения из провинциальных гарнизонов, внутренние войска и полицейский спецназ. Демидов не зря министром МВД был, успел связями обрасти.

– Они могут решиться на прямой конфликт?

– Вряд ли. Скорее всего, просто пугают Тейта.

– А если нет?

– Тогда придется воевать не только за океаном, но и здесь. Не хочется этого – сам понимаешь, что гражданская война никому не нужна. Однако если иначе никак, прольем кровь.

Сказав это, Рокуэлл распечатал необходимый документ, еще раз прочитал его и достал царскую печать, которую ему доверил Эрлинг. После чего он удовлетворенно кивнул, поставил фиктивную подпись Тейта и приложил печать.

– Готово, – он передал бумагу мне. – Держи, Юра.

– Благодарю, Андрей. Сочтемся.

Он махнул рукой:

– Пустое. Ведь одно дело делаем.

Спустя полчаса, забрав из хранилища МРСОП-3 и взяв с собой двух спецназовцев из полка «Тихая смерть», я покинул дворец. Еще через сорок минут был у Миши Кунца. А еще через час, после того как взрывник и радиотехник осмотрел прибор, узнал, что ремонт возможен. Срок исполнения – двое суток. Оплата – четыре тысячи рублей. Для меня деньги сейчас не самое важное. И, передав Мише половину суммы, я оставил в его мастерской бойцов. После чего вернулся на свое рабочее место и продолжил ревизию сокровищницы.

Ревизия царской сокровищницы заняла сутки. Всего в ней находилось свыше трех тысяч предметов, и недостачу обнаружить не удалось. Каждая вещь находилась в своей ячейке – хранители относились к обязанностям строго. Так что претензий к ним не было. Даже наоборот. После разговора с Арнлаугом никто со мной не спорил, и это правильно.