Василий Сахаров: Темный

Поставив сумку рядом с диваном, присел напротив девчонки и начал разговор:

– Меня Юра зовут. Это дом моего покойного деда. Теперь мой. Я здесь оказался случайно. Зашел к соседке, там шум, а дальше ты все видела. Слышишь меня?

– Да, – она кивнула.

– Соображаешь нормально?

– Ага, – снова кивок.

– Тогда давай знакомиться дальше. Тебя зовут Настя. А как фамилия?

– Миронова.

– Сколько тебе лет?

– Пятнадцать.

– Следующий вопрос – откуда ты, Настя Миронова?

– Из детского дома.

– Сбежала?

– Не совсем… Сын директрисы, Колька, пригласил меня и других девчонок на природу… Директриса отпустила, сказала, все нормально будет… Мы приехали на реку, палатки поставили, а Колька и его приятели перепились и стали приставать… Девчонки вроде бы не против, а я испугалась… Убежала… Хотела на дорогу выйти, и тут эти… Схватили меня и в дом затащили…

– А Егоровну, значит, не знаешь?

– Нет.

– И что же мне с тобой теперь делать?

– Только не убивайте. – В глазах Насти появились слезы.

– Я же сказал, не бойся. Вреда тебе не причиню.

– Врете вы все. Зачем вам свидетель?

– Грамотная, – я улыбнулся. – Свидетель мне в самом деле не нужен. Но есть исключения из правил. И ты такое исключение. Считай, повезло тебе. Так что не горюй. В сумке одежда, переодевайся и уходи, а хочешь, могу до Неерборга подбросить.

– А если меня полицейские будут спрашивать, кто насильников убил, что отвечать?

– Обычно в таких случаях лучше всего говорить, что ничего не видела и ничего не знаешь. Понятно?

– Да.

– Вот и молодец, а про полицию не думай. Я все уладил.

– Вы серьезно?

– Серьезно. Давай пей таблетку и переодевайся. Время поджимает.

Снова с опаской покосившись на таблетку, Настя все-таки решилась, закинула ее в рот и запила чаем. После чего переоделась. Я тоже наряд сменил, был запасной комплект одежды, и через десять минут мы вышли из дома.

Замок накинул. Потом опять сходил к Егоровне и еще раз осмотрелся. Трупы были на месте. Посторонних рядом нет. Норма.

Настя оставалась на месте, и когда подошел к машине, я спросил ее:

– Что решила? Сейчас уйдешь или со мной до Неерборга?

Она ответила сразу:

– С вами.

– Тогда прыгай на заднее сиденье и можешь называть меня по имени.

Девчонка кивнула, и вскоре мы тронулись.

К этому моменту уже окончательно стемнело, и на выезде с улицы я едва не сшиб влюбленную парочку. Парень и девчонка стояли посреди дороги, целовались, и в этот момент для них весь мир был где-то далеко. Счастливые. Особенно, что на дорогу выехал я, а не какой-нибудь алкоголик. А то бы обоим конец.

– Козел! – показывая своей девушке, какой он крутой, прокричал юноша и погрозил кулаком вслед.

«Дебил, – подумал я про него. – По сторонам смотреть лень, на глазах любовная пелена, а потом на дороге трупы».

Я остановился и вышел из машины, а парень, прикрывая подругу, шагнул навстречу. Наверное, он думал, что сейчас будет драка. Но он ошибался. На сегодня мне драк хватит.

– Слушай, ты местный? – обратился я к нему.

– Ну… – он набычился.

– Мой дом сорок девятый. Знаешь?

– Знаю. А что?

– Спросить хочу. Где Егоровна из сорок седьмого?

– Она заболела и к сыну в Гнатсхолл перебралась.

– Давно?

– Неделю назад.

– Ясно, – я кивнул и добавил: – Будьте осторожны, молодые люди.

Парень что-то пробурчал под нос. А я снова запрыгнул на водительское кресло, подмигнул Насте, которая наблюдала за мной, и продолжил движение.

«Скаут» мчался по трассе. Девчонка заснула, и на душе было спокойно. Никто не мешал размышлять, на дороге чисто и до Неерборга добрался быстро. Заехал на стоянку, остановился и услышал голос Насти:

– Мы уже приехали?

– Да. Можешь быть свободна.

Она замялась. Пару раз открывала рот, хотела что-то спросить, но не решалась. И я поторопил девчонку:

– Говори, что хотела.

– А можно я с вами останусь?

– С чего бы это?

– Ночь все-таки. А у меня денег нет. И в детский дом прямо сейчас возвращаться нельзя, директриса, наверное, злобствует.

«И чего я сегодня такой добрый?» – промелькнула мысль, и я сказал:

– Ладно. Переночуешь у меня. Согласна?

Настя впервые улыбнулась и ответила:

– Да.

– Тогда пойдем.

Накинув куртку, я вышел.

Осмотрелся. Все тихо и спокойно. Как обычно. Столица продолжала жить своей жизнью, и мы вошли в здание.

– Юрий Николаевич, подождите, – на входе меня окликнул консьерж, пожилой низкорослый дед, отставной полицейский на подработке.