Генри Каттнер - Полдень

Во всяком случае, он последовал указанному Сереной направлению, чувствуя себя невежественным ребенком в мире сверхумных взрослых. Но само слово Знание звучало весьма обнадеживающе. Библиотека аудио или видеокниг, или какой-то радио-атомный мозг. Уэстон чувствовал растущее волнение, пока шарил по тому зданию, на которое указала Серена.

Он не сразу нашел его. Комната выглядела обычной, если вообще могла показаться обычной любая здешняя комната, залитая глубоким холодным светом. Но через какое-то время один из молодых людей пронесся мимо Уэстона в дверной проем и прошел к дальней стене.

В стене возник яркий цветной овал. Человек стоял и, казалось, что-то слушал. Затем развернулся и ушел через другую дверь. Яркий овал погас.

Когда Уэстон подошел к тому месту, овал снова засветился. Да, это и было Знание. Эквивалент супербиблиотеки. Машина, радио-атомный мозг, механический коллоид, кульминация всех вычислительных машин эпохи Уэстона. Знание отвечало на вопросы. Раса Серены нуждалась в таком радио-атомном мозге, потому что давным-давно, многого веков назад, утратила определенный человеческий фактор.

Она утратила способность мыслить.

Да, у здешних людей была инициатива. Но таковая есть и у растений. У каждого цветка. Они могли оперировать неразумными вещами. Включать и выключать их по мере надобности. Знание объяснило это в ответ на тихий вопрос Уэстона.

Но Знание было всего лишь машиной — и она не понимала, что именно хотел узнать Уэстон. За этим ярким овалом Уэстон невольно представлял себе человека, одаренного сверхчеловеческой мудростью и одновременно дружелюбного. Но, разумеется, там не было ничего подобного. Только радио-атомный мозг, включающийся, чтобы выполнять определенные функции, но не имеющий инициативы давать людям те знания, которые были им необходимы.

Но наконец-то, Уэстон получил ответы на свои вопросы.

Потом он вышел на улицу подышать свежим воздухом. Он чувствовал, что задыхается. Вдалеке он видел Серену и молодых людей, работающих со своими неземными огнями, а наверху ярко светило солнце долгого полудня Человечества.

Да, это был полдень. И этот полдень длился уже тысячи лет!

Трудно сказать, что Уэстон ожидал найти в будущем. Но уж явно не то, о чем рассказало ему Знание. Он стоял, потея и странным образом не желая никуда идти. Не желая вообще двигаться. Вокруг что-то тихонько шелестело во мху. Он слышал что-то похожее на треск пламени, и дважды услышал глубокий вздох, словно какой-то гигант сделал свой первый в жизни глоток воздуха.

Вокруг стоял полдень. Это и было ответом на все его вопросы. Полдень, длившийся, возможно, уже миллионы лет. Уэстон попытался постичь это. Но это было все равно, что постичь поток. Ему трудно было осознать, что, когда вы достигаете совершенства в буквальном смысле этого слова, то дальше уже некуда подниматься, и невозможно упасть.

Раса Серены достигла совершенства. В полдень Человечества она остановилась. И никогда не будет ни продолжения дня, ни сумерек, но, холодно подумал Уэстон, в конце концов, настанет ночь!

Он знал, что подобное уже происходило прежде. Муравьев и пчел находили в окаменелостях миллионолетней давности, и это были точно такие же пчелы и муравьи, как и современные. А также обычные тараканы — сто миллионов лет они не меняли свой облик. Когда-то они достигли совершенства, абсолютной адаптации к своей среде, и — остановились. А теперь и род человеческий так же остановился.

Полдень...

УЭСТОН ОТПРАВИЛСЯ искать Серену. Он все еще не мог осознать, что она... кто она такая. Он нашел ее, работающую вместе с двумя мужчинами, а среди огней неподвижно стояла фигура гиганта. Уэстон позвал девушку.

Полдень!

Теперь он знал, какую работу они выполняли и почему она так поглощала их. Он знал, что они творили жизнь. Творили бесконечно, безнадежно, жизнь в нестабильных формах, которые исчезали или уничтожались, как только выходили из огней. Он также знал о бесчисленных экспериментах, которые они уже испробовали и сочли бесполезными. И также, возможно, каким-то образом догадывался, почему они работают и почему все время терпят неудачи.

По аналогии ему стало ясно, что произошло с человеческим родом в интервале между его собственным временем и нынешней эпохой. Для этого он и искал Серену. Он хотел как следует рассмотреть ее странную, волнующую, сверхъестественную красоту и убедить себя, чем она является... кем она является.

В этой девушке ощущалось нечто гипнотическое. Такой блеск, такое совершенство, такая невероятная уверенность во всем, что она делала, без единого лишнего движения или момента нерешительности. Конечно, в ней все это было возможно — как невозможно в обычных людях. Потому что она то, кем была. Однако, Уэстону нужно было поглядеть на нее.