Олег Корабельников - Вечные темы

В больнице не было наркозного аппарата, все сложные операции выполнялись в районе, но сейчас не было другого выхода, и Игорь попросил одну из сестер капать фторотан на марлевую салфетку и давать вдыхать больному. Это было рискованно, но без наркоза делать операцию еще опаснее.

— Как на войне, — усмехнулся Игорь и занес скальпель над животом.

Он проследил ход тополиного ростка. Тот врастал с правой стороны живота и, проходя через печень, прободал переднюю брюшную стенку. Кровило из печени. Игорю никогда раньше не приходилось делать такие сложные операции, работать было неудобно, сидя на корточках или стоя на коленях, он разбирался в хитросплетениях сосудов и нервов, старался вспомнить картинки из атласов и наставления учебников.

Когда через три часа, ближе к утру, он стянул побуревшие от крови перчатки и вытер вспотевший лоб, сестра сообщила ему, что артериальное давление приходит в норму и дыхание стало более ровным.

— Порядок, — сказал Игорь и пошел заполнять историю болезни.

Он позвонил в район, в милицию и сообщил о раненом. Ему резко выговорили, что можно было бы сообщить и раньше, сейчас преступники далеко, и где их искать — уму непостижимо.

— Это уж ваше дело, — разозлился Игорь и опустил трубку.

Фамилии больного он, естественно, не знал и поэтому по установившемуся неписаному обычаю написал на первой странице истории болезни: Неизвестный, 30–35 лет. И подробно все, что видел и сделал. Когда он заканчивал писать назначения, вбежала Катя, и по ее виду Игорь понял, что случилось что-то непредвиденное.

— Игорь Николаевич, — сказала она шепотом. — Больной уменьшается.

— Как уменьшается? Давление падает?

— Он в сознание пришел и это… уменьшается.

— Эх, Катя, — вздохнул Игорь. — Заработалась ты сегодня.

— Идемте быстрей. Там никого нет, а мне страшно.

— Ну, чудеса…

— Он совсем маленьким стал, — шептала на ходу Катя. — Как лилипут в цирке.

Под импровизированной палаткой никого не было. Одеяла, простыни еще сохраняли форму человеческого тела, а больной исчез. Игорь откинул навес, высветил поярче пятачок «операционной», приподнял ворох бинтов и, выпрямившись, машинально полез в карман за сигаретами.

— Куда это он? — прошептала Катя.

— Расскажи-ка сначала все по порядку, что и как.

— Я заглянула укол сделать, а он лежит под одеялом. Я откинула, значит, одеяло, а он такой маленький, лежит и смотрит на меня. Молчит. Бинты ему большие стали, сползли, он в них запутался совсем, только глаза блестят. Страшно… Я сразу же к вам.

— Растаял наш больной, значит. Понятно.

Хотя как раз ничего понятно не было. Но Катя смотрела на него с надеждой. Он не мог подорвать свою репутацию.

— Редкий случай, — сказал он, — но бывает и такое. Всего три случая описано в мировой практике. Считается, что это разновидность защитной реакции. Мимикрия.

— Да где же он теперь? — спросила Катя с недоверием. — Умер, что ли?

— К сожалению, этого никто не знает. Слишком мало наблюдений, но если бы умер, то тело осталось бы на месте. Может, он и не человек вовсе… Ладно, иди займись своими делами. Здесь ничего не трогать. Милиция и так ругается. Утром разберутся.

Он дождался утра. Ничего толкового в голову не приходило. Сказывались усталость и напряженность пережитой ночи. Он рассказал сменившему его терапевту о странностях больного, показал историю болезни, тот похмыкал и сказал, что следует сообщить в область или хотя бы в район.

Дома Игорь подумал о том, о сем и пришел к выводу, что если больной не убежал сам, то его выкрали. А что касается уменьшения роста, то это Кате почудилось. Она и раньше была с причудами. Решив так и успокоившись, он придвинул телефон и начал набирать номер коммутатора.

— Не надо, — сказал ему кто-то.

Игорь вздрогнул, оглянулся, но никого не увидел.

— Что не надо? — спросил он ошеломленно.

— Ничего не надо, — спокойно ответил голос. — Не суетитесь.

Игорь поднялся, заглянул на кухню, в окно.

— Я же сказал, не суетитесь. Сядьте, успокойтесь и смотрите на середину комнаты. Уберите, кстати, стул в сторону, помешает.

Голос был спокойный, чуть насмешливый, во всяком случае, не угрожающий. Быть может, поэтому Игорь оставил поиски и отодвинул стул в угол комнаты, сел на него и уставился на середину комнаты. Что-то засветилось в воздухе, как пылинка в луче света, и стало расти. Игорь смотрел, не отрываясь, на это свечение и вдруг различил в нем человеческие формы. Вернее, ногу. Ножка была маленькая, обутая в лакированный черный ботинок, она висела в воздухе и шевелила носком, словно пыталась нащупать пол. Потом появилась вторая нога и неожиданно — рука. А потом совсем уж несуразное — ниже ботинка возникло маленькое лицо. Можно было различить темные волосы, зачесанные назад, длинный острый носик, черные глазки.