Антон Чигуров - 23.35

– Всё равно одному неохота на щите сидеть.

И, как будто исполняя его желание, скрипнула входная дверь, и в помещение ввалился Эдик. От него веяло холодом, видать шёл по улице.

– Лучше бы пошёл по коридорам, ветер просто с ног сбивает!

И начался совершенно обычный трудовой день цеха 23, завода номер 35. Эдик полсмены жаловался на отвратительную погоду, Анатолий Петрович, как всегда молча сидел в сторонке, и зачем ему нужна была кампания на щите, всё равно ни с кем не общается. Видимо, искал тему для разговора, надеялся, что Вадик сам выдаст себя. Но не тут то было, Вадик молчал как рыба, он даже не спрашивал про дверь на минусовой отметке, за которой утром исчез оператор. Он изредка поглядывал на Анатолия Петровича, но старался близко не подходить к нему, и не заговаривать. К середине дня, когда события недавнего утра немного поблёкли, и Вадик трезво посмотрел на события, он был почти уверен, что за дверью находится короткая дорога на щит, и ничего другого там быть не может. Он решил выяснить это наверняка и подошёл к Серёге Елисееву и спросил, про дверь на отметке минус один, в третьем корпусе. Тот надолго задумался и сообщил, что не может знать всего, и лучше всего будет, если он покажет непосредственно саму дверь, хотя и неохота терять время на это поскольку здание всё равно не наше и заботы соответственно тоже. Но вскоре подозвал к себе Вадика.

– Слушай, я спросил у начальства, они тоже ничего не в курсе, что за дверь такая, надо бы сходить туда проверить, переписать номер и посмотреть на планах.

– Мне сходить? – спросил Вадик.

– Вместе пойдём. Мне надо быть уверенным во всём, может быть на месте я сориентируюсь лучше, и не придётся напрягаться без повода.

Это хорошо, что он так решил, а то Вадик не очень то горел желанием возвращаться на место расставания Анатолием Петровичем, несмотря на то, что сейчас в разгаре день и на улице светит солнце, ярче от этого на минусовой отметке не станет. Так как горела одна лампа, так и будет гореть.

– Ещё, электрика надо взять, ты сказал, что там только одна лампа работает.

Вадик кивнул.

– Не наша конечно, территория, но у них оператор и аппаратчик на больничном, так что они будут только благодарны за подобное вмешательство, – Сергей улыбнулся. – Давай подходи через час, сразу после обеда и пойдём.

В назначенное время Вадик ждал возле кабинета. Елисеев вышел оттуда на пять минут позже, чем договаривались, вместе с дежурным электриком, который под мышкой нёс несколько ламп дневного света. Они о чём-то говорили, даже немного спорили, Вадик решил не вмешиваться, а просто показывать дорогу. Спустя несколько минут, преодолев несколько сотен метров, они были на месте. У Вадика от этого места по коже побежали мурашки. Он опять чётко представил плетущегося Анатолия Петровича, свешанную на бок голову, хлюпающие звуки. Вадик незаметно поёжился, благо скрыть это было нетрудно, перегорела последняя лампа, и темнота не позволяла рассмотреть ни дверь, ни даже стены. Начальник смены включил приготовленный заранее фонарь и Вадик, наконец, смог разглядеть в подробностях таинственную дверь. Увиденное ему совсем не понравилось. Он знал, что обозначает код из четырёх цифр, написанных красной краской, повышенная радиационная опасность. Законсервировано на неопределённой срок, проход запрещён, угроза жизни. Для всех, но не для Анатолия Петровича. Опять в голову полезли безумные мысли, неужели он ходит туда подпитаться радиоактивным излучением, подобно героям американских комиксов. Но это невозможно, тогда и его одежда давала бы такой фон, что не то что светился, а просто сверкал на каждом угла и каждый дозиметрический прибор верещал без умолку, стоило «грязному» оператору оказаться в пределах действия датчиков. А это могло означать только два варианта, или Анатолий Петрович туда не заходил, или там чисто. Первый вариант отпадает сам собой, второй, вполне вероятно,, вполне вероятно, что помещение за дверью загрязнено не полностью и Анатолий Петрович знает об этом. Но только вот зачем он ходит туда и что он там делает, осталось загадкой ответ, на которой находился далеко, а точнее за стальной перегородкой, которую здесь называли дверью, в полметра толщиной.

– И что это за дверь.

– О ней давно забыли, неудивительно, что я сразу не сообразил. – Сергей замолчал. А когда он продолжил, Вадик не мог больше ни о чём думать, кроме того, как попасть по другую сторону. – Это случилось давно, когда только завод начинал работу, нашего здания тогда не было, оно едва ли планировалось на чертежах. Там, – он указал на дверь, – была первая печка, по переболтке отходов. Экспериментальный образец… Но случилась авария, сильный направленный взрыв. А помимо самой печки, там был щит подобный нашему, только располагался намного ближе к печке. Все кто были в тот момент на щите, семнадцать человек погибли в один момент, считается, что они погибли, но проверять этого никто не стал, в срочном порядке, что бы скрыть следы неудачи от общественности объект был изолирован и закрыт.