Майк Ронин - Земля, до востребования

– Слушаю! – ответил Збышевский, не отрывая взгляда от терминала.

– Ян, приветствую! – лежащий перед Збышевским флокс автоматически перешёл в режим громкой связи, так как Ян имел обыкновение снимать его с руки, когда был на работе.

Ян ткнул пальцем в одну из кнопок флокса и над ним появился маленький голографический экранчик.

– А-а, Макс. Как дела?

– Включи генератор переменного шифрования.

– Видимо дело секретное, раз понадобился закрытый канал. Ты не на работе? – спросил Збышевский, переключая флокс.

– Нет. Пришлось выйти ненадолго. Тут кое-что случилось. Просто не хотелось бы по открытым каналам трепаться.

– Что-нибудь серьёзное? – В голосе Яна послышались тревожные нотки.

– Не то, чтобы… но мне нужна твоя помощь, как специалиста.

– Конечно, никаких проблем.

– Не мог бы ты проверить следующую информацию: меня интересует всё, что связано с разработками в области создания искусственного интеллекта и особенно человекоподобных роботов.

– Да-а. Похоже, дело и, правда, – серьёзное. Но тебе повезло, я как раз занимаюсь изучением данных, связанных с историей научно-технического прогресса за последние полтора века.

– Тогда тебе это не составит большого труда.

– В общем, сделаю всё, что смогу.

– Вот и хорошо. Ты не передумал прилетать в Метрополис?

– Нет, нет. Всё как договаривались.

– Ну, тогда поговорим, когда прилетишь. Успеешь сделать?

– Успею. Я с тобой свяжусь перед вылетом.

– Договорились. Спасибо большое.

– Не стоит, но выпивка за твой счёт! – Збышевский постарался подбодрить товарища.

– Хорошо, – Чемизов засмеялся.

В Архиве хранились знания, накопленные человечеством за всю историю его существования. Знания эти были тщательно отсортированы, классифицированы, пронумерованы и втиснуты в цифровые носители круглой формы, размером с бильярдный шар. Шары были выполнены из чрезвычайно прочного сплава, который в совокупности с другими ударопрочными, а также радио- и электрозащитными технологиями обеспечивали достаточно высокую степень защиты информации. Носители были гарантом того, что ни единая крупица знаний не исчезнет бесследно с истлевшей книгой или не затеряется в дебрях глобальной информационной среды. Кроме того, информация на них могла храниться бесконечно долго. Ровные ряды стеллажей радиально расходились от центра огромного зала депозитария. Все их лотки были заполнены до самого потолка носителями, отдающими холодным стальным блеском, что делало депозитарий похожим на инкубатор. Автоматизированная система депозитария обрабатывала поступающие запросы, и вот уже очередной шар мчался по пневмотрубопроводам внутри стеллажей, а затем под полом к рабочему терминалу, с которого поступил запрос. Каждый такой носитель умещал в себе огромный пласт сведений из различных областей знаний: Большой Взрыв, зарождение вселенной, история Земли, наука, культура, искусство, – если где-нибудь и можно было найти ответ на интересующий вопрос, то это было именно, то самое место.

В течение последующих нескольких дней почти всё время Збышевский посвятил поручению Чемизова, тем более что его тема полностью укладывалась в то исследование, которым он был занят. Информационные шары со свистом катились к терминалу Збышевского и обратно. В этот период к вздымающимся бровям и сократовской позе мыслителя, добавились хаотичные прохаживания вокруг терминала. Збышевский был скрупулёзным человеком, почти дотошным, что позволяло ему собирать из разрозненных фрагментов цельную картину. Было очевидно, что история – это его призвание. В какой-то момент ему самому стало интересно это поручение, тем более что ответы наводили на определённые размышления.

После инцидента на пешеходном переходе, Чемизову вдруг стало казаться, что вокруг него происходят странные вещи, на которые раньше он бы и внимания не обратил. Например, сотрудник подземки, дежуривший на станции, где Чемизов обычно выходил из метробуса, при виде его внезапно оживлялся и провожал его долгим взглядом. Тот же самый взгляд он почувствовал, когда зашёл, как обычно по пути после работы, в магазинчик за выпечкой.

Магазин находился внизу его дома, куда он ходил за покупками последние лет пять, а взгляд принадлежал продавщице. Да ещё голожетон на проходной в какой-то день оказался заблокирован, но после того как охранник куда-то позвонил, всё чудесным образом разрешилось. С его слов якобы просто произошёл сбой, но для Чемизова, который понимал в этом гораздо больше, это звучало весьма странно. И всё же он был склонен думать, что это просто его мнительность, обострившаяся на фоне последних событий, никак, впрочем, друг с другом не связанных. Тем не менее, выходить наружу с платформы метробуса он стал через подземный переход. Это было немного дальше, зато выход был на той же стороне улицы, что и его дом. Магазинчик внизу он подсознательно проходил мимо. Первые дни он озирался по сторонам, даже в лаборатории. Анжела, заметив его нервозность, обеспокоилась – всё ли у него в порядке? Но потом работа поглотила его с головой, и он почти забыл о происшествии. Ближе к концу недели, а именно в пятницу утром позвонил Ян Збышевский и сообщил, что прилетает вечерним рейсом. Это было как нельзя кстати – Макс с нетерпением ждал встречи, так как нуждался в разрядке после сумасшедшей недели. После разговора с Яном, он почувствовал облегчение, и остаток рабочего дня провёл в хорошем расположении духа.