Максим Лагно - Шестая сторона света

Самой интересной частью материала были интервью тех, кто спаслись, потеряв билет или опоздав на поезд.

Отец развернул газету ко мне:

– Ты, Лех, как железнодорожник скажи, нужен ли данный рисунок или нет?

В середине текста размещалась схема под заголовком «Тормозной путь состава, реконструированный специалистами Глобальной Перевозки™»

Я засмеялся:

– Пап, это херня. Ну какой тормозной путь может быть у поезда? Это же не электромобиль, и не мотоцикл. Если сойдёт с монорельсы, то дальше туннеля не укатится.

– Значит, журналисты больше запутали, чем объяснили. Напихали домыслов, создали видимость расследования. – Папа строго посмотрел и добавил: – Что за слово в лексиконе? Давай, дома без «херни» разговаривать.

Отец вернулся к чтению, но тут же воскликнул:

– Ироничненько.

– Что?

Отец опять развернул ко мне газету, показывая статью «Список известных людей на рейсе»:

– Среди пассажиров был философ Цсисек.

Я поперхнулся от смеха:

– Чего-чего философ?

Отец тоже не сдержал улыбку:

– Ирония в том, что он прославился отрицанием нашей реальности и критикой Глобальной Перевозки.

– Это как?

Отец процитировал из статьи:

– «В своих статья Вячеслав Цсисек призывал человечество критически переосмыслить реальность. По его словам, мы должны посмотреть на мироустройство под таким углом, откуда видно, что нет никакой Глобальной Перевозки и просьб Судитронов. Мы должны стремиться к тому, чтоб смоделировать Вселенную, непохожую на нашу, и приложить все усилия для воплощения модели в очищенную от домыслов реальность»

– Пап, я не понял, он отрицал Глобальную Перевозку, а сам катался на её поездах?

– Такие вот они, философы.

Отец отложил газету и пошёл обуваться.

Я начал планировать день. Пойти к Лебедеву? Попрошу заодно новую серию Баффи почитать.

Стоп, какой Лебедев?

Алтынай!

Она же стажёр, её в штат не зачислили. Значит, извещение не пришло. Алтынай пойдёт на Вокзал для того, чтоб платье Маргарите вернуть. Милая, ответственная девочка.

Захотел немедленно обнять её за худенькие плечи.

Дождался ухода отца и выскользнул из квартиры, не предупредив маму. Ей тоже пришло вокзальное оповещение. Отправилась к соседке-подруге, обсуждать событие, выбившее весь Двор из колеи.

Ехал в трамвае и слушал диск, что был в плеере Алтынай. На паузе стояла песня, какое-то скучное R’n’B. Всегда плевался от этого дерьма, но сейчас голоса поющих девочек напоминали мне, непонятно как, Алтынай.

Сила любви, чёрт побери. Всякую муть заставила слушать.

Кстати, компакт-диск-плеер удобнее кассетного. На небольшом табло отображалось название группы и трека – TLC «Waterfalls».

Вышел на вокзальной площади. Было непривычно пусто. Даже фонтан у памятника каким-то героям не работал. Соперничая с увядающими листьями, желтела милицейская лента, запечатывающая двери Вокзала. Остальные проходы блокировали железные перегородки с кусочками жёлтой ленты.

Редкие работники проникали через укрепления, предъявляли милиционерам пропуска и исчезали в погрустневшем, как перед смертельной операцией, здании Вокзала.

Алтынай я увидел издалека, сидела на скамейке у входа.

Для меня она на всю жизнь – девочка в платьице белом. Поэтому с недоверием разглядывал её наряды, не подходящие под это описание. Сегодня на ней была кофта с капюшоном, другие джинсы, более тёмные и обтягивающие, чем вчера. Волосы распущены по плечам, но прикрыты вязаной шапочкой. В руке мой плеер. На плече – сумка.

– Привет, что слушаешь? – спросил я.

– Привет, – повертела коробочку от кассеты, – Э-э-э, Лимп… Биз-скит. Прикольно. Бодрый рэпачок.

– Отдала платье Маргарите?

– Час назад ещё.

– Ого, а чего ты ждала целый час?

Алтынай стянула наушники:

– Тебя ждала. Я в этом дворе никого не знаю. Куда мне ещё идти? Не дома же торчать.

– А я ради тебя пришёл.

– Твой толстый друг тоже приходил. Забавный он. При тебе вчера солидный был, а как меня сегодня увидел, то притворился, что не узнал. Пришлось окликнуть. Причём я перепутала, назвала его Снегирёвым. Он чуть не заплакал от обиды. Теперь не забуду, что Лебедев. Я через него Маргариту и вызвала. У меня же нет пропуска. Ну, так что будем делать?

Взял её за руку:

– Пошли в музей. Хочу показать одну аниматину.

Утро буднего дня, а улицы Абрикосового Сада переполнены.

В трамваях была давка. На остановках толпились очереди. На перекрёстках образовались заторы из велосипедов, электромобилей, мопедов и растерянных милиционеров, которые не знали, как разруливать утроившийся траффик. На тротуарах тесно от пешеходов. Из-за закрытия Вокзала выходной получили все сотрудники сопутствующих служб, а это половина населения Двора.