Александр Винник - Тайна доктора Хента

Надеемся, что теперь понятно, почему так высоко котировались акции Общества и почему вызвало сенсацию сообщение Трехсона о панике на фондовой бирже. Утром того памятного дня, когда открылась фондовая биржа, кто-то выбросил в продажу крупную партию акций Общества. Их вначале охотно покупали. Однако поток акций не убывал, и это насторожило: в чем дело? Не пошатнулись ли дела Общества?

Желающих купить акции становилось все меньше, и курс их начал падать. Сначала на пять, десять мезо, потом на целый бульген.

Следует напомнить, что описываемые события происходили до известной в истории Большой инфляции, следствием которой была девальвация ценностей в Бизнесонии. Молодые читатели, не бывшие свидетелями этого события, могут не знать системы денежного обращения тех времен, и потому мы считаем своим долгом напомнить, что основной денежной единицей в Бизнесонии был бульген – полоска искусственного шелка, на которой золотистой краской тиснены портрет бога торговли Меркурия и знаки, удостоверяющие цену этого куска материи. В правом верхнем углу помещены были начальные строки государственного гимна Бизнесонии:

Бульген разменивался на сто мезо – кругляшки, вырезанные из особой породы дерева.

Итак, на бирже поднялась паника. Люди бросились к телефонам, пытаясь выяснить в чем дело. Но никто ничего не знал.

В течение какого-нибудь часа десятки богачей потерпели убыток, а тысячи людей стали нищими. Пронесся слух, что акции выбросил в продажу Нульгенер. Это еще более усилило панику. Если сам Блек не хочет держать капитал в этих акциях, значит дело плохо и нужно немедленно бежать с гибнущего корабля…

Трудно сказать, чем все это кончилось бы, но в решающий момент, когда казалось уже, что акции Общества покровительства талантам превращаются в ничего не стоящие бумажки, агенты Чёрча пошли вспять течению – начали скупать акции по номиналу. Они брали все, что предлагалось, и положение было восстановлено.

Именно в этот момент состоялся визит репортера «Вечерних слухов» Трехсона к Нульгенеру. Но послушаем, что рассказывает о визите сам Трехсон, тем более, что в газете этого нет.

Мы оставили Трехсона в тот момент, когда он принимал очередную дозу спиртного. За это время он принял еще две дозы и находился в «обычном своем виде», как он сам о себе в таких случаях го­ворит.

Трехсон никогда не считался поклонником строгой истины. Алкоголь усилил его красноречие, но при этом нетрудно распознать, где действительность и где домыслы Трехсона, и, таким образом, узнать правду о том, что произошло в особняке Нульгенера, а затем у Чёрча…

– Блек приказал гнать репортеров в шею. Но я раздобыл у знакомого полицейского форму и под видом блюстителя порядка заявляюсь к нему в дом. Звоню. Прохожу мимо служанки прямо в кабинет.

«В чем дело, кто вы?» – спрашивает меня Блек. – «Трехсон, – отвечаю, – Фить Трехсон». «Какой Трехсон? Что вам угодно? Говорите быстро и убирайтесь. Я занят».

Я сел в кресло, взял из ящика сигару, закурил и как ни в чем не бывало представляюсь: «Фить Трех­сон, репортер «Вечерних слухов». Посмотрели бы вы на старика! «Что? Репортер? – орал он. – Вон отсюда! Я приказал не пускать репортеров».

– Ну а ты что?

– Я?..

Трехсон положил ноги на стол и пренебрежительно сплюнул табачную жвачку.

– А я говорю ему: «Спокойно, Блек. Фить Трех­сон не привык к такому обращению. Как равный с равными он разговаривал с министрами. Мой отец – владелец магазина нижнего белья в Тонпуле, мать…»

– Ладно, ладно, Фить. Это мы уже слышали много раз. Говори, что было дальше. Только не завирайся.

Трехсон обиженно взглянул на того, что осмелился усомниться в правдивости его слов.

– Я правду говорю. Так ему и сказал: «Пока не узнаю, что произошло в Обществе покровительства талантам и почему вы изымаете оттуда свои капиталы, не уйду». А он как закричит: «К черту таланты! Не будет больше талантов! Где Люо, где Марсин? Где, спрашиваю? К черту вашего Чёрча! Мошенник он… Плевал я на его дурацкие выдумки. Лучше отдать деньги на постройку церкви, и то, наверное, больше пользы будет». Я записываю, а он, как увидел блокнот, набросился на меня: «Вон отсюда! – кричит. – Сейчас же уходите!» И за воротник меня цапнул. Ну, я ему дал… долго помнить будет. Р-раз!! – в переносицу. Потом в подбородок, потом в солнечное сплетение – бац, бац. Нокаут!

– Избил Нульгенера?