Александр Винник - Тайна доктора Хента

Профессора привлекали в молодом лаборанте наблюдательность, живой ум, добросовестность и тщательность, с которыми он выполнял порученное дело, и в то же время страстное увлечение экспериментами.

– Без страсти нет науки, – говорил профессор. – В науку нельзя приходить, как на службу, – отсидел положенное и ушел. Науке надо отдаваться всей душой.

Улисс проработал у Милоти недолго – всего около года. По требованию Лайги, ставшей в то время его невестой, он покинул лабораторию и занялся частной врачебной практикой. Изредка он встречался с Милоти. Встречи эти всегда оставляли у него осадок горечи и тоски по чему-то очень дорогому, но безвозвратно утраченному.

– Ну, чем мы сегодня занимаемся? – спрашивал профессор при встречах, словно они по-прежнему находились в лаборатории.

– Чем занимаюсь? – смущался Улисс. – Да вот… частной практикой.

– Это хорошо, – говорил Милоти, но слова его звучали не как одобрение, а как утешение. – А я все с обезьянками. Люблю это дело.

– И я полюбил, – со вздохом признавался Улисс. – Дни и ночи проводил бы в вашей лаборатории.

– Так в чем же дело?

Улисс старался не глядеть профессору в глаза.

– Не могу. Женился. И… в общем, стыдно и говорить.

– Жаль! А я уверен, что из вас вышел бы солидный ученый. У вас есть то, что требуется для науки: аналитический ум, наблюдательность и… честность. О, дорогой мой, честность – это обязательное условие настоящего успеха в науке. Грязными, нечестными руками можно занести в науку страшные микробы мертвечины.

Однажды Улиссу позвонили по телефону. Он услышал взволнованный женский голос:

– Вас очень хочет видеть профессор Милоти. Приезжайте, пожалуйста. Только сейчас же… ему плохо…

Пятнадцать минут спустя Хент был уже у двери дома Милоти и нажал кнопку звонка. Ему открыла девушка. Улисс заметил глубокие черные глаза, слегка раскосые, со вздернутыми бровями, смуглую кожу лица. И удивительно яркие, но не накрашенные губы.

– Вы господин Хент? – спросила девушка. И, не дожидаясь ответа, торопливо сказала:

– Пойдемте, пожалуйста.

Улисс поспешил за ней.

Профессор лежал на широкой тахте в своем кабинете, лицо его, вытянутое, бледное, избороздили морщины. Седые, редкие волосы серебристой паутинкой разметались по подушке.

– Что с вами? – спросил Улисс, подходя к Милоти. – Вызывали врача? – обратился он к девушке.

– Нет, врача уже не нужно, – сказал больной. – Я сам достаточно опытный врач, чтобы определить бессилие медицины в таких случаях… Мне осталось уже немного. Садитесь, Хент. И ты оставайся, Эли. Садись тоже. Это – дочь моя, познакомьтесь.

Улисс пожал руку Эли. Девушка пододвинула к постели больного отца два кресла и села рядом с Улиссом.

– Я скоро умру, – слабым голосом сказал Милоти. – Слушайте, Хент, и постарайтесь все запомнить. Даже то, что покажется вам сейчас недостойным внимания…

Приступ кашля заставил Милоти замолчать. Он долго не мог успокоиться.

– Подай мне синий флакон, – попросил он.

– Не надо, папа, – взмолилась Эли. – Это же вредно, ты сам знаешь.

Кашель не давал Милоти говорить.

– Подай, Эли, флакон, – сказал он строже. – Сейчас уже все равно… Отсчитай двадцать капель.

Эли взяла со столика синий флакон и дрожащими руками начала отсчитывать капли. Улисс механически считал за ней: одна, две… пять… десять…

Эли перестала считать и умоляюще взглянула на отца:

– Довольно, папа.

– Еще!

Эли отсчитала еще десять капель и, долив в стакан воды, подала отцу. Он выпил, поморщился.

– Теперь лучше, – удовлетворенно сказал Милоти.

Лекарство подбодрило его, он перестал кашлять и заговорил ровным голосом.

– О наследстве моем… – сказал он, обращаясь к Улиссу. – Деньги и ценности я завещаю дочери. Я знаю, вы не нуждаетесь в этом. Мне сказали, что вы женились на дочери миллионера. Это… важно, – произнес он с ударением на последнем слове. – Кроме всего остального, вы наблюдательны, умны, честны… Однако деньги могут помешать в том деле, о котором я вам хочу рассказать.

Он задумался, потом продолжал:

– Да, они могут помешать. Деньги – это большое зло, хотя без них не обойдешься. И все же это зло… Подай мне, Эли, вон ту книгу. Нет, не ту. Рядом. Да-да. Эту.

Эли подала толстый томик в зеленом переплете. Милоти взял его и, взглянув на переплет, прочитал:

– «История музыки». – В голосе его прозвучали нотки иронии. – Нет, это не просто история. Здесь есть несколько любопытных страниц, которые имеют отношение к нашему разговору.