Роман Корнеев - Время смерти

Вторая группа, шквальный огонь на поражение, как только добьётесь плотного переключения сил обороны на себя, немедленно отходить, в перестрелки больше не вступать.

Снаружи застрекотало и заухало, три секунды спустя раздался металлический визг, башня второй раз за сегодня заметно дрогнула.

Это вмазался в наружную стену удачно подбитый винтолёт. Если повезёт, с боковой площадки вообще сегодня уже никто никуда не улетит.

Снова остановились. Ну и молодцы. Хорошо, что основная группа «красножетонников» сейчас завязла внизу в огневом контакте. Меньше будут мешать.

Если они сейчас решат двигаться наверх, то при неработающих лифтах это будет вопросом времени – как быстро он их настигнет.

Тень уже почти и не пряталась, ввиду неработающей системы внутренних камер это было лишней предосторожностью, просто двигалась вперёд, так что случайные мечущиеся по коридорам местные просто отлетали в сторону, снесённые его неудержимой мощью, а то и просто продолжали стоять посреди едва освещённого аварийными лампами коридора, пытаясь сообразить, что только что промелькнуло мимо. Чтоб увидеть Тень, надо знать, куда смотреть.

Тяжёлая птичка села, прорыв, тяжёлая птичка села.

Не вовремя. Кто-то очень предусмотрительный завёлся в этих краях. Ну, что ж, тем хуже для него. Мекк в доме, господин директор, и он не любит уходить с пустыми руками.

Вторая группа, отступить, третья группа, сворачиваемся и на выход, меня не ждать, я выйду сам.

Ровное сердцебиение, размеренное дыхание. Он полон сил, а его дева – энергии.

Значит, он сегодня должен выйти победителем.

Чёрная фигура привычно расплылась в непрозрачную кляксу.

Вперёд.

Команда на возобновление движения колонны совпала с первыми глухими ударами. Ураганный ветер проносился по пустым коридорам, и как тараном сметал со своего пути – одного, двух, трёх вояк разом.

Колонна была атакована сразу по нескольким направлениям, люди молча падали и больше не поднимались, наконец центральная группа полностью остановилась, ощетинясь во все стороны дулами разрядников.

Где-то далеко выла сирена и было слышно, как в сорока метрах нехотя ворочает лопастями большегрузный винтолёт.

Стрельба в башне прекратилась. Словно все стояли и вслушивались, что тут происходит.

Тень вышла из тени. Остановилась в десяти шагах от ходящих нервной дрожью стволов и всмотрелась, наконец, в того, кого они вели к винтолёту. Очки-проекторы слепо глядели на него в ответ, не понимая.

И тут у кого-то сдали нервы.

Строчка сверкающей плазмы распахала противоположную стену, повалил сизый дым горелого пластика, полетела бетонная крошка.

Тень исчезла.

Группа прикрытия сообразила вновь начать движение, заткнулась, наконец, треклятая глушилка, винтолёт терпеливо ждал на площадке, сюда двигался уже целый флот «Янгуана», боевой, цао, флот.

Так, успокоились.

Сегодня что-то произошло.

Что-то непонятное.

Над Гуанчжоу вставало столь редкое в последние годы солнце.

Первые багровые всполохи ложились на серые стальные рёбра башен, просачивались под эстакады монорельсов и пешеходные навесы.

Наглухо замурованный сам в себя частокол башен не заметил того, что сегодня случилось под покровом ночи, потому что ему было всё равно. Но что-то уже зрело. Что-то юное, злое, страшное. Скоро агломерации взвоют от тоски по прошлому и содрогнутся от мысли о будущем. Скоро им не будет всё равно, что творится у них внутри.

И это будет началом нового пути.

Тень оглянулась на бронированную тушу винтолёта, увозящего Ма Шэньбина прочь.

Что-то сегодня с самого начала было не так.

Это надо обдумать.

Её явно продолжали подозревать.

Началось всё на второй день пребывания Цагаанбат в янгуанском внутреннем госпитале. Она ещё плавала в киселе пропитавших мозг опиатов, а в палату уже начали наведываться хмурые личности в форме «красножетонников» или с вовсе малопонятными знаками различия.

Впрочем, между сессиями хирургии от неё было мало толку – даже кормили её через зонд, а силы воли только и хватало, что разглядывать сложную систему распорок, поддерживающих «на плаву» то, что осталось от её ноги.

Цагаанбат пыталась отвлекаться, смотреть хотя бы в потолок, но глаза всё равно намертво застревали на помигивающем огоньками биологическом контейнере, в котором плескалась ядовитого цвета биожидкость. Сквозь стенки просвечивала и жёлтая кость, заканчивающаяся на двадцать сантиметров выше, чем нужно.