Роман Корнеев - Время смерти

Привычно пополз вниз уровень оксигенации, это начал производиться стандартный цикл запуска дыхательной системы. Фторорганика слишком хорошо поставляла кислород через кожу, позволяя приборам подавлять дыхание на время санации, однако в активной фазе самопроизвольное включение лёгких было чревато частичной утерей контроля, не говоря уже об опасности коллапса лёгкого. Поэтому дыхание каждый раз заранее перезапускалось искусственно, вызывая мучительное двадцатисекундное удушье.

Воздух под давлением рванулся в трахею, помогая сделать первый вдох. Засвистели сервомехи, фиксируя в горле трубки для подачи дыхательной смеси, ещё одна форсунка – для питательной пасты. Это уже для длительных операций, но кто знает, как сегодня получится. Он всегда готовился к худшему.

Раз-раз. Как слышно?

Активировались имплантированные в двенадцатую пару черепных нервов сенсоры синтеза речи. К сожалению, бесперебойность поставки в организм резервного кислорода была важнее сомнительной возможности самостоятельно извлекать звуки. Ку-ядро синтезатора справлялось с этим куда лучше.

Конвульсии отступили, теперь можно подниматься из цистерны. Заухал насос, вытесняя биологический коллоид обычным солевым раствором. Створки начали автоматически расходиться по мере изменения объёма жидкости.

Он приподнялся, уперев плечи в узкие скользкие стенки. Чувствительность культей позволяла уловить микровибрацию здания. Нервная система в порядке.

Так, теперь небольшое акробатическое упражнение, встать в скользкой цистерне, не обращая внимания на выдвинутые рукояти. Пластик толстый, выдержит, он сто раз такое проделывал. Тут главное правильно, сгруппировавшись, упереться ногами. Сверху на него полился пощипывающий кожу реагент, хлопьями потекли остатки коллоида. Зрение между тем почти вышло на норму, быстро прочитать показания биометрии, и бегом подключаться.

Если он о чём и жалел в своём положении, так это о том, что ку-ядра пока слишком большие и слишком холодные, чтобы их можно было смонтировать в полостях тела без необходимости придумывать ораву сложнейших вусмерть заэкранированных интерфейсов с внешним миром. Несмотря на все имплантанты и медицинские ухищрения, без дополнительных вычислительных мощностей он оставался беспомощен, как ребёнок. Смертельно опасный ребёнок. При своих семидесяти килограммах и почти полном отсутствии верхних конечностей он мог врукопашную сойтись с полностью экипированным воякой и тот бы долго после этого не прожил.

Другое дело, что против разрядника голая мокрая кожа – не лучший аргумент, даже с его скоростью реакции.

С оглушительным чмоканьем полетели на дно дренажи, как всегда чуть набрызгав вокруг биологическими жидкостями. Из стен подул горячий сухой ветер, так что полминуты спустя с него уже полезла на пол сухая шелуха – завершалась ускоренная регенерация подсохшего эпителия.

Он посмотрел на себя в высокое зеркало на противоположной стене.

Голое лицо, заметно деформированная грудная клетка, каркас рёбер жёсткости на опорных костях, чуть несимметричные обрубки культей, чернеющие тут и там заглушки разъёмов, свисающие из анатомических отверстий форсунки, разбросанные по всему телу ниточки шрамов, почти теряющиеся на общем фоне.

Биологическая машина для убийства. Почти неуязвимая. Предельно сильная и выносливая. Страшная.

Синтезатор послушно подхихикнул.

Он всегда любил над собой посмеяться.

Он. Почему он называет себя в мужском роде? Разве у него есть половые признаки, если не считать тестостерона, закачиваемого очередным имплантантом в кровь. Просто ещё один стимулятор.

Взгляни на себя, что ты такое есть. Чудовище. С чего всё началось, было ли тому причиной ранение в бою, или транспортная катастрофа, или случайная ошибка врачей, или неудачный опыт по пересадке очередной трансгенной замены ? Как это обычно бывает, а? Или просто желание найти и отомстить? Просто насущная необходимость быть в самом центре огневого контакта с врагом, видеть, как тот умирает, беззвучно и бесполезно?

Он уже давно и не пытался вспоминать.

Так, хватит сантиментов, реактор готов пойти вразнос.

Дева стояла распахнутая, жаждущая, неживая.

Сверкающе-чёрный хитин брони, ломаные линии сочленений, разящие шипы коннекторов, нависающий горб силовой установки, утолщения огневых гнёзд, воздетая к потолку маска забрала.

В её позе всегда было что-то конвульсивное, словно это человек, которого разорвало изнутри от сковывающей его энергии, и в этот момент кто-то нажал на паузу, и процесс неудержимого саморазрушения прервался на полпути.