Марфа Московская: Зверюшки. Фантастический роман

Не дойдя до забора нескольких шагов, кошка резко повернула назад и заспешила вдоль аккуратных круглых домиков к своей подруге, Арыське. Калитка была не заперта. Пухлява не спала, лежала на холодной печке и читала с фонариком книгу о вкусной и здоровой пище, беспрестанно облизываясь.

– Ты чего? – удивленно воззрилась она на Пестру. – Тоже не спится?

– Беда у меня, Арысь. Не знаю, что и делать! Шаркан вчера ушел к мужикам на котовник, Мявку Ушана в армию провожали. Обещал вернуться к полуночи, и нету! Я к ним, а они лапами разводят: ушел, мол, в десять вечера, сказал, что домой. Я говорю – давайте поищем, дом-то на окраине почти, может, сидит где в кустах, плохо ему? А они уверяют – да не пил он молока почти совсем! И хмурый какой-то был. Хмурый и неразговорчивый, хотя на вид совсем здоровый. Чего ему в кустах-то делать?

– Это Шаркан-то твой неразговорчивый?.. Ой, извини, что перебила…

– В том-то и суть! На него не похоже. Я сразу подумала – отмазывают, к бабе, небось, побег! К этой, стерве рыжей, Петрахе. А она уверяет, что не было его, и есть тому свидетель: Курчавый из Сметанино у нее всю ночь проваландался.

– Врет, поди!

– Да нет, Арысь… Мне кажется, что не врет. Детей-то нет, коровою клялась! Да и вообще, раз он молока не пил, вряд ли на такое бы решился. После того скандала я ему весь загривок повыдергивала, к Зафырке потом лечиться ходил, бедолага, мази всякие она давала…

– Ну, дела! А вы не ссорились в последнее время? Ну, кроме того раза?

– Нет, вроде… Плохое, как водится, забылось, все дела, заботы. Котят скоро в школу собирать, в первый класс. Сама понимаешь, что это такое.

– А с работой у него как? Ты, помнится, говорила, что уходить собирался он с фермы.

– Так он и ушел! Не поладили они что-то с Криволапом, хлопотное это дело – коров за сиськи дергать… У моего ведь когти стали плохо втягиваться, а когти ты его видела – что твои серпы! Шаркан в молодости всех в кровь драл, когда за мной ухаживал.

– Ушел все-таки? А на что же семью собрался кормить?

– Так он уж месяц как готовил свинью под седло, объездчиком… этих… как их… линий электропередач его взяли. Он уж и экзамен вроде прошел, а на столбы-то взлетает с такими когтищами за секунду! Так что все ладом было, я уж и не знаю, что думать… Дети завтра проснутся – а папки нет!..

Пестра густо засморкалась в носовой платок. Слезы вдруг нескончаемым ручьем потекли из ее круглых глаз; она уныло, но с надеждой смотрела на старую подругу, ища поддержки или мудрого совета. Пухлява соскочила с печки и нервно заходила по светлице, соображая. Белый тощий хвост ее метался из стороны в сторону, а ноздри беспрестанно шевелились, нащупывая запах истины. Но ни одна умная мысль пока не приходила к ней в голову.

– Подожди, Кусинда, не реви… Подумаешь, одну ночь не пришел! Мало ли что? Может, они все сговорились и брешут… И мужики, и Муриска. Придет к вечеру с повинной рожей, как пить дать, придет! Куда он денется? Кстати, а свинья на месте, не проверяла?

– Ой… нет, забыла! Слушай, а может, он в район уехал?

– На ночь глядя и никому слова не сказамши? Вряд ли… Иди, глянь, стоит ли свинья в сараюхе. Ну, что вылупилась? Пойдем, провожу, что ли… Поварешку-то оставь, размахалась!

Женщины молча зарысили на четырех, чтоб побыстрее, к домику Пестры. «Как же я не догадалась сразу в хлеву посмотреть!» – корила себя по дороге Кусинда. Через несколько минут обе добежали до калитки. Дом был погружен в тишину, дети еще спали на толстом клетчатом матрасе, прижавшись друг к другу.

– Ты иди в хлев, – шепотом сказала Пестра, – а я в доме пошарюсь, одежду посмотрю, все такое…

Свиньи Варчунии на месте не оказалось. Исчезла также теплая одежда из шкафа, шерстяное одеяло, продукты, кое-какая мелкая утварь и ружье, обычно стоявшее за печкой.

– Так. Все ясно! – подытожила Арыся, стараясь не смотреть на помрачневшую, с опущенными ушами, подругу. – Убег твой муженек. Поехал куда-то лучшей доли искать, наверное.

– Но ведь… мы так жили хорошо! Все, как у зверей… Почему?!

– Вот этот вопрос нам и предстоит выяснить… для начала. А я пойду, посплю… мряу… и тебе советую. Завтра выходной! Встретимся в полдень у клуба.

– Ладно… – вздохнула Кусинда, с печалью глядя вслед уходящей белой кошке. Если сказать, что на ее сердце ежики шуршали, то это вообще ничего не сказать! Занимался новый, звенящий птицами радостный день, а Пестре было мерзко и тоскливо и почему-то очень холодно. Она тихонько закрыла дверь, чтобы не разбудить спящих котят, села на лавку, уронив лапы на передник, и долго наблюдала, как на шерсть ляпаются крупные слезы, безостановочно бегущие из мокрых глаз.