Кир Булычев - Голые люди

- Ничего не выйдет, - ответил штурман. - Если мы пойдем вместе, то дикие животные сожрут нас обоих. Меня такой вариант не радует.

- Но что же делать? - воскликнула красавица.

- Найти себе более отважного провожатого или ходить в кусты всем коллективом.

В тропиках темнеет очень быстро. За время короткого разговора небо стало темно-синим. Кусты возле пещеры казались черным зевом ночи, и оттуда доносились шорохи, треск, шуршание и даже вздохи таившихся там существ, враждебных обнаженным ученым.

Не-свелю не нашла себе отважного провожатого и, пользуясь темнотой, совершила свой туалет у стены пещеры, подальше от размышлявшего о компьютере Ут-пя.

Благоразумный По-из еще в сумерках нарвал на склоне травы и соорудил себе во внутреннем зале пещеры относительно мягкую постель. Люба последовала его примеру, остальные же были заняты иными проблемами спорами о будущем, жалобами, рассуждениями и стенаниями - попыткой изобретения огня, планами изготовления рыболовной снасти... Так что темнота застала многих неподготовленными, и, когда пришло время отойти ко сну, По-из почувствовал, как в темноте пещеры вокруг него собираются коллеги, все более ощущающие прохладу подземного убежища и охваченные страхом провести ночь в одиночестве. И потому добрый По-из сказал:

- Давайте опять спать в обнимку - у меня здесь много травы, а если Люба соединит свою постель с моей, то всем хватит.

Пришельцы потянулись к переводчику По-изу и вскоре уже лежали клубком, как и в первую ночь.

Правда, ничто не повторяется в точности. Вчера их заставляли сжиматься в клубок тесные стенки ниши, в которой они затаились, сегодня же они лежали на плоском полу, кое-как прикрытом травой.

Вчера царил такой холод, что зуб на зуб не попадал, сегодня же было прохладно, но терпимо. Вчера никто не смел шелохнуться и покинуть клубок тел, сегодня же время от времени кто-нибудь поднимался и уходил к выходу из пещеры, потому что у всех наевшихся зеленых бананов и орехов с непривычки испортился желудок.

К тому же голод мучил людей так сильно, что Ут-бе-бе, например, жевал травинки, которые составляли их ложе и не мог заснуть, капитану же так явственно снился ужин в родительском доме, что переводчица Люба проснулась и чуть не захлебнулась слюной от этих очевидных мыслей.

Более зрелую и умудренную Не-лю мучили мысли о бесславном завершении жизни. В свое время, отправляясь в рискованную экспедицию, Не-лю с готовностью согласилась на жестокое условие - самоубийство в случае провала или опасности разоблачения миссии. Она приняла это условие, как человек принимает мысль о собственной неизбежной смерти. Да, это случится в каком-то будущем.

Когда же оказалось, что перст судьбы направлен ей в сердце, все в Не-лю взбунтовалось против необходимости оборвать цветение собственной жизни в момент, когда она лишь достигла своей вершины.

Смерть из невнятной и далекой угрозы превратилась в конкретный образ шаг к пропасти, и тебя нет... И в тот момент инстинкт самосохранения оказался сильнее высших соображений преданности планете и государству. Подвиг совершается в момент самозабвенного движения, но не в момент рассуждения, что выбрать - послушание или жизнь.

Так рассуждала Не-лю, лежа на жесткой траве, чувствуя затекшим боком прикосновение холодного камня и понимая, к собственному удивлению, что она счастлива - счастлива выбором, который заставляет ее теперь испытывать холод и голод, укусы комаров и боль в сбитых ступнях - это же и есть продолжение жизни! Это победа ее выбора над слепой волей холодных сердцем чиновников.

И еще ничего в жизни не закончилось - главное, что с этого момента она свободна и никому свою свободу не уступит. Пускай ей осталось прожить год, месяц, неделю - но прожить на свободе!

Улыбаясь в полусне сквозь слезы, женщина теснее прижалась к спине капитана Ут-дирека и, преисполненная нежности, прикоснулась горячими губами к его шее. Капитан удовлетворенно хмыкнул во сне - ему снилось что-то приятное.

* * *

Утро, туманное, прохладное, сырое, низвергло путешественников на еще более низкую ступень отчаяния. Белая вата ползла по площадке перед пещерой, от сырости было зябко, а к реке спуститься трудно, потому что туман в глубине ущелья был гуще.

Люба проснулась раньше других и лежала, досматривая вместе со своими спутниками их утренние сны. Она намеревалась, как только станет совсем светло и поднимется солнце, отправиться на поиски фруктов. Но густой туман заставил ее замереть на краю площадки.