Михаил Савеличев: На далекой звезде Венере

Но иллюзия исчезает. Взгляд невольно отыскивает то, что ее порождает и выдает. Зеленый остров отделен желтоватым куполом от бешеной атмосферы Венеры. Кислородно-азотная смесь, которой надута оболочка воздушного острова, обеспечивала ему великолепную плавучесть в тяжелой углекислой атмосфере планеты. За пределами оболочки виднелся кольцевой пандус со вздутиями и отверстиями многочисленных ангаров. Оттуда выскальзывали причудливые тени венерианских самолетов. Машины взмывали над платформой и отвесно ныряли с такой скоростью, будто ничто не держало их в атмосфере и через минуты падения им предстояло разбиться о пока еще мертвую поверхность планеты.

Все обслуживающие механизмы, двигатели, лаборатории, фабрики, стыковочные узлы, стартовые площадки орбитальных кораблей упрятаны под поверхностью, и не хотелось возвращаться в царство пыхтящих кондиционеров, тяжкого гула двигателей Лапуты, вздохов пневмоэкспрессов, бульканья в водопроводных трубах и прочего техногенного шума, почти ничем не отличимого от такой же какофонии в орбитальных поселениях. Ариадна предполагала, что там же, среди механизмов, располагались каюты персонала, ибо никаких домов на поверхности не хватит вместить тысячи и тысячи душ, обитающих в атмосферном городе.

Телониус шагнул на дорожку. Ариадна еле поспевала за ним. Через минуту они вышли к двухэтажному дому, Телониус пнул перепонку двери и взмахом руки предложил Ариадне войти.

– Будете находиться здесь, – сказал он. Именно так – «находиться», отчего у Ариадны возникла ассоциация с арестом, заключением под стражу и вообще – принудительной изоляцией. Она собиралась отпустить по этому поводу ядовитую шпильку, но, посмотрев на набычившегося Телониуса, который, скорее всего, ожидал от нее чего-то подобного, сдержалась. Она не любила оправдывать чьих-либо ожиданий, кроме тех, которые от нее ждут по должности. Кивнула и переступила порог.

– Мое пристанище, – сказал Телониус. – Вы никого не стесните, а сам я здесь не бываю.

– Где же вы спите? – Ариадна не удержалась.

– Где застанет сон. – И ей представилось, как сон застает Телониуса посреди какого-нибудь коридора в недрах острова, он немедленно ложится на поелы и засыпает. Обязательно богатырским сном, с храпом, заглушающим шум машинерии.

Телониус вдруг повернулся к Ариадне и сказал:

– Я читал вашу книгу.

– Какую именно?

– Ту, где вы укрылись под псевдонимом Доктор Панглос. «Этот лучший из миров», так она называлась?

– Ее и написал Доктор Панглос.

– Скорее поверю, что это сделал восставший из могилы Вольтер, – оскалился Телониус, раздул ноздри, набычился, и Ариадне на мгновение показалось, что народный комиссар наклонится и боднет ее огромной головой.

– Ваше право. Федоровский процесс делает подобное предположение вполне вероятным…

– Прекратите! Кто бы ни написал этот пасквиль, вы разделяете его положения?

– О недопустимости переделывать мироздание под наши сиюминутные нужды? Да, разделяю, – спокойно сказала Ариадна.

Телониус глубоко вздохнул, выпрямился.

– Единственный проект, который можно определить как «переделку мироздания», – мой проект, – Телониус сделал ударение на слове «мой». – Именно его вы и решили сделать объектом пристального внимания?

Ссориться в первые же часы с Телониусом не входило в ее планы, но что она могла ожидать? Иной реакции и быть не могло,

– Телониус, – как можно мягче постаралась сказать Ариадна, – вы прекрасно осведомлены – источник наших полномочий как народных комиссаров – свободное волеизъявление людей…

– Увольте меня от лекций по современному анархизму!

– Уволю, не беспокойтесь. Идеи Доктора Панглоса близки не только мне, но и многим людям. Изгадив собственную планету попытками переделать ее под своекорыстные нужды, мы теперь выносим данные модус вивенди и модус операнди в космос. Вы можете объяснить – зачем человечеству еще одна землеподобная планета?

– А разве вы только что не говорили с таким энтузиазмом о Федоровском процессе, об оживлении всех, когда-либо живших на Земле? Разве не для этого и нужна терраформированная Венера? Стать для «возвращенцев» Землей Обетованной?

– Чепуха! Места для всех вполне хватит и на Земле. Разреши мы воскрешенным сразу же оставаться на ней, без всякого карантина и обязательной отработки в космосе, мы бы давно вернули планете утраченный облик – очистили моря и сушу, восстановили атмосферу.