Adam Saffa - Хроники Илияса Бэка. Дэвид Нарли - начало

У Давуда всё только впереди. Ему ещё предстоит сделать самые важные открытия в своей жизни.

« Причину возникновения испытания

мы можем выяснить, лишь, при

верном отношение к нему».

Прошёл месяц, как я уволился с работы на раскопках. Первые дни я сожалел об этом, но постепенно, забылся, и жизнь пошла своим обычным чередом. По ночам, вновь перечитывая строки из загадочного дневника, я окунался в описанные в нём фантастические сны. Помимо всего, хозяин дневника описывал и то, что происходило с его телом и разумом. Где-то в глубине души я желал, чтобы всё это оказалось правдой, а не выдумкой. Влияние этих текстов на моё, ещё юное воображение, было явным.

Сегодня отец обещал устроить меня в секцию бокса в Мары. Мы, за

месяц начали готовиться к записи в спортивную школу. Жизнь в селе со временем наскучивает и, живя рядом с городом, невольно начинаешь задумываться о том, как бы выбраться из обычного сельского круговорота жизни. Многие стремящиеся к большему, чем просто заниматься хозяйством, в результате выбирались в город, и оставались там навсегда. Город затягивает, манит своим разнообразием. Вот и мы с Мергеном решили ездить три дня в неделю в город, заниматься боксом. Вообще, мы с самого детства мечтали когда-нибудь выбраться из села, но бокс нас интересовал больше всего. Заниматься этим спортом мы начали ещё в девять лет, когда в сельскую школу с города приезжал тренер. Он организовал в спортивном зале нашей школы секцию. В течение семи лет мы имели возможность заниматься боксом в своём селе, но однажды тренер заявил, что вынужден прекратить занятия. Ему предложили вакансию тренера в спортивном зале дворца культуры. В те времена это здание символизировало культурное и спортивное движение города.

Два года мы, с сельскими ребятами, пытались самостоятельно проводить занятия по боксу. Это было очень не организованно, и со стороны выглядело даже нелепо. В результате, ребята просто прекратили приходить на школьный двор, где мы проводили ипровизированные тренировки. В спортзал нас никто не собирался пускать без тренера. Мы с Мергеном дали друг другу слово, что не будем бросать бокс и продолжили занятия вдвоём. Казалось, что мы так и будем продолжать заниматься «самодеятельностью», но отец, наблюдая за нами, однажды сказал: «Ребята, я нашёл вашего тренера, и он с удовольствием примет вас в свою секцию вновь». Единственной сложностью было то, что нужно отвозить нас в город и вновь забирать нас после окончания тренировок. Отец понимал, что однажды мы, всё же, вырвемся в город по любой другой причине. К тому же, он и сам в прошлом был городским человеком. Он прекрасно понимал, что в городе возможностей больше для молодых ребят, стремящихся к чему-то большему, чем просто возиться в огороде. Родители не скрывали, что хотят, чтобы я получил высшее образование, но отец всё время сомневался. Он некоторое время боялся, что став городским, я «потеряю свою душу». В городе много и иных соблазнов, которые могут легко разрушить жизнь, но с годами отец убеждался, что дал мне воспитание способное противостоять этим соблазнам.

Предстояло ехать в Мары и мы были просто счастливы. Такая удача! Помимо того, что мы вновь продолжим тренировки, у нас будет возможность три дня в неделю выезжать в город. Мары со своим темпом жизни сильно отличался от нашего представления. Порой, после тренировок мне разрешалось оставаться у тётушки Миве, живущей в центре города. По сравнению с нашим домом в селе, квартиры в этажных домах казались тесными коробками, но к этому можно было легко привыкнуть. Мне нравилось наблюдать за городом с балкона, и особенно, в ночное время. При всей своей шумности, город обладает своим неповторимым очарованием.

Многонациональность в Мары поражала. Со временем, всё перемешалось, и уже нельзя было отличать людей по национальной принадлежности. Дело в том, что в городе по соседству с туркменами жили: русские, украинцы, армяне, грузины, евреи, узбеки, татары, осетины, казахи, корейцы. И разница абсолютно не чувствовалась! Люди настолько привыкли друг к другу, что в народе образовывались какие-то дополнительные языки, которые представляли смесь всех вышеперечисленных языков с местным туркменским. Традиции и обычаи туркмен, как коренных жителей, иногда трансформировались, чтобы было удобнее их соблюдать и другим национальностям. Мусульмане, христиане, иудеи и буддисты не видели никакой существенной разницы в вере в Бога, просто у каждого был свой способ совершения молитв.