Дмитрий Вечер - Мы просто снимся бешеной собаке 2

Вместе с моими сослуживцами во двор завалила толпа спецназовцев, человек пятнадцать… Они рассредоточились по периметру и закурили свою долбаную «Приму»… Патриоты… Или просто очко играет. Никто на людях контрабандный «честер» не достанет… Это ж палево! Реальный срок… Сигареты империализма… Война с Америкой в разгаре, а ты их сигареты куришь, сука?… Дверь в бабулину избушку отворилась, и на пороге, сверкнув очками, показалась Сонечка. За ней протиснулись комитетские. Соня козырнула бабке, поздоровалась с Сакурой и повернулась ко мне:

– Салют, Эрмитаж! Как жизнь и все такое?

– Не жалюсь пока… Какими судьбами в мой законный выходной?

– Донос на тебя, Эрм…

– Как донос?… Кто посмел?

– Соседи отписали… А кто – сказать не могу! Военная тайна.

– И в чем обвиняют – ты тоже не скажешь?

– Не скажу! Я сама не знаю… Ты же в курсе процедур… Доносы отправляют в центр. И там решают… Генеральный тебя одобрил. Расстрел на месте.

Вот и все… Настал мой звездный час. За всеми приходят. И за мной пришли… Я встретился глазами с Сакурой. Эх… А мы ведь так и не переспали. А ведь могли… Помнишь – тогда на сеновале? Бабка не вовремя зашла. В нашу сторону уже смотрели стволы табельных комитетских волын. Сакура поднялась из-за стола во весь свой невысокий рост и рявкнула:

– Идите нахрен!… Эрма не отдам!…

Застенчивый прапорщик Вася, виновато улыбаясь, протиснулся к Сакуре и с размаху засветил ей прикладом по башке. Пришелица из другого мира хлопнулась на деревянный пол и отключилась… Что же вы творите, суки? Я рванулся к ней и прижал к себе. Проверил пульс… Цела… По виску бежала алая струйка, наполняя ямочку на щеке теплой кровью.

– Полегче, терминатор! – Сонечка витиевато матюгнулась. – Мирных жителей мочить приказа не было.

– Все равно она какая-то не наша! Все они из одной банды… Враги…

– Отставить, товарищ! Нет доноса – нет и дела… Прощайся с бабулей, Эрм. Мочить тебя будем во дворе.

Бабка заголосила на всю избу и бросилась мне на шею. «На кого ты меня покидаешь, милок?» «Не отдам голубчика! Что же вы творите, морды?» «Своего товарища под стволы! Батюшка, Генеральный, защити!» Но все было зря. Вот так проходит земная слава. А ля хер, как а ля хер… Сакура открыла глаза. Какие-то другие… Не как всегда… Она прошептала:

– Вот и все, уроды! Спасибо, Василий, что не проломил башку. Я вспомнила все… Конец вам… Суки.

Комитетчики врубились, что дело дрянь. И открыли огонь… Но было поздно… Голубоватое облачко вырвалось из запястья Сакуры и окутало нас троих. Сакуру, бабку и меня… Пули врубались в голубое поле и рассыпались в пыль. Черноволосая богиня мести в окровавленном белом сарафане поднялась и выбросила руки вперед. Они превратились в фантастические пушки! Охренеть… Из левой руки вырвался яркий луч, метнулся к Сонечке и разрезал ее, как бритва фигурку из тонкой бумаги. Ласково, легко и нежно… Чуть выше бюста… Отважная комитетчица еще продолжала шмалять из маузера, а плечи с головой уже отъезжали в сторону от тела. Она распалась на два куска и щлепнулась на пол… Кровь хлестала на потолок и стены. На фотографии в деревянных рамках. На горшок с кукурузой и блюдо с пирожками. На цветную скатерку стола… Во дворе спецназовцы услышали шум и стали ломиться в дом. Они заскакивали в комнату и поливали нас из «калашей». И тут же умирали от смертоносных лучей Сакуры. Из другой ее руки вырвался огненный шар, завис над кучей бойцов и взорвался с грохотом. Толпа сгорела за секунду… Наверное, в прошлой жизни Сакура была богиней смерти. И секла любую драку на пару ходов вперед… Она сложила ладони цветком и подняла над головой. В ее пальцах вспыхнул белый свет. Почти прозрачный радужный пузырь упал вокруг нас на пол, как перевернутая чаша… Вовремя… Оставшиеся комитетчики установили на дороге минометы и вдарили по дому из всех стволов. Вокруг расцвел кромешный ад. Рушились стены, горела мебель, трещал потолок, а мы сидели внутри пузыря и даже не потели. Как в офисе с кондиционером… Зашибись… Вдруг бабка заорала: «Пальма!… Пальмочка!… Она в сенях под лавкой!… Девочка моя!… Спасите собачку!» Богиня смерти чертыхнулась в три этажа. «Бабка-мать-перемать… Дура старая!» Девушка метнулась в сени и возвратилась с обгоревшей псиной на руках. Собака была жива и по прежнему сладко спала, повизгивая во сне и помахивая хвостом.

Последние перегородки дома рухнули. На нас обвалилась крыша. Обломки перекладин отскакивали от защитного пузыря и падали вниз. Минометы продолжали стрелять, и скоро от бабушкиной избушки не осталось ничего. А мы сидели в пузыре и курили трофейный «честер»… Теперь уже похрен… Бойцы спецназа увидели нас и обалдели. Но было поздно. Сакура накрыла их ураганным огнем с обеих рук. И убила всех… Вряд ли кто из них остался в этом мире. Пусть земля вам будет пухом, пацаны.