Игорь Вереснев - Дорога без конца. Звёздная сага. Книга четвёртая

«Ленка, я не могу это контролировать!» – «Ты о чём?» – «Наверное, существует какая-то обратная связь. Моя… эээ… душа? сознание? – не вписываются в твоё тело, и оно пытается приспособиться. Я понимаю, что это антинаучно, но против фактов не попрёшь, сама видишь!» – «Вижу. Значит, я всё-таки превращаюсь в тебя?» – «Скорее, во что-то среднее, тело пытается найти равновесие… Ленка, оно у тебя такое шикарное, а я его порчу!» – «Глупости. Подумаешь, попа станет чуть поменьше, бюстгальтеры будем носить не третьего размера, а второго…» – «Угу. Волосы не пойми какой масти, глаза как болотная водичка, скулы…» – «Цыц! Не верю, что мы в дурнушку превратимся. А вот то, что изменения заметными становятся – проблема. Как быть?» – «Не знаю».

Елена помедлила. Предложила осторожно – никогда прежде не решалась заговорить об этом, откладывала, теперь, получается, в самый раз: «Мы можем родить. После родов внешность женщины изменяется, это общеизвестно. Бёдра станут шире, грудь увеличится. А прочее спишем на изменение метаболизма».

Реакция Половинки была именно такой, как Елена и опасалась: «Родить?! Ребёнка?» – «Лучше двоих. Мальчика и девочку. Дин, это же здорово – маленькая жизнь внутри тебя! А потом этот малыш будет расти рядом с тобой, изучать мир, взрослеть». – «Не знаю. Я как-то не готова к такому. Слишком уж радикальное решение ты предлагаешь. Давай не будем спешить». – «Спешить? Мне почти сорок, давно пора рожать! Бабушка маму родила в тридцать два, мама меня – вовсе в двадцать пять. До сорока никто не тянул». – «Тебе не сорок, а тридцать восемь. Есть ещё время». – «Тридцать девять через два месяца стукнет, если уж быть точной. И не забывай, ещё девять месяцев потребуется. Чтобы до сорока успеть, этой весной постараться надо. Дин, ну пожалуйста! Я очень-очень-очень хочу детей!»

Диана молчала. Долго. О чём размышляла? Елена пыталась подсмотреть её мысли, но не получалось. Пусть тоненькая, но перегородка между их сознаниями продолжала существовать.

Наконец Половинка ответила угрюмо: «Только не говори, что девочку хочешь назвать Дианой». – «Хочу. Но не назову, чтобы не путаться между вами. Дочь я назову Вероникой, как маму, а сына…» – «Рихард», – буркнула Диана.

Елена застыла. Не веря в счастье, переспросила: «Так ты согласна?!» – «Куда ж мне деваться, я же твоя Половинка». – «А я – твоя!» – «Честно говоря, мне страшно, Ленка». – «Не бойся, ничего страшного в этом нет». – «Не рожать… вообще».

Пристинская помедлила. Призналась: «И мне. Я тебе говорила, что не боюсь попасть в сектор „сигма“. Но на самом деле случишь что, нам ведь никто не поможет, никакие, самые засекреченные спецы. Земная наука будет бессильна». – «Да уж, никто не разберётся. Разве что „Генезис“». – «Вот этих не поминай на ночь глядя, прошу!»

Елена и представить не могла, что Фонд «Генезис» сам о себе напомнит. Весьма скоро.

– Она красивая, – признала девушка, разглядывая на зависшим под потолком голографическом экране нагую светловолосую женщину. Женщина мылась в тесной душевой кабинке звездолёта, не подозревая, что этот процесс записывают. – Я бы даже сказала, очень красивая.

Девушка тоже была обнажена – лежала на широкой кровати, застланной кроваво-красными простынями. Рядом с ней лежал остролицый светловолосый мужчина, голова девушки покоилась на его плече. Мужчина мог показаться худосочным, а будь на нём одежда, то и попросту хлипким. Но тугие жгуты мышц, перекатывающихся под кожей при каждом движении, рельефный пресс, доказывали обратное.

– Я бы сказал – она опасно красива, – уточнил он. – Она заставляет себя любить, не прилагая к этому ни малейших усилий – редкая психогенетическая аномалия. Без специальной подготовки трудно держать блоки против её обаяния. Даже наш Миша Воронин до сих пор сожалеет о ней – хоть, разумеется, всячески это отрицает. Да что там Воронин! Я с трудом сохранял хладнокровие, общаясь с ней.

Девушка хихикнула:

– Мне повезло, что я родилась не мужчиной. Так сказать, имею врождённый иммунитет.

– Почему же, на женщин её обаяние тоже действует. Не так, как на мужчин, не в сексуальном ключе, но действует. Её подругами в конце концов становятся и те, кто поначалу чертовски завидовал её красоте.

– Я была её подругой на Горгоне? Не помню, это ведь было после ментоскопирования.

– Не важно, главное, она тебя помнит. Нет, по-настоящему подружиться вы не успели, ты слишком быстро погибла. Но кто знает, что будет завтра?