Денис Грушевский - Седьмое измерение

— Конечно, хочу! Уберите демонов из-за моей спины, пожалуйста, поскорей, — отвечал всё ещё пребывающий в ознобе Тимофей, при этом постоянно в страхе оглядываясь по обе стороны.

— Отлично! Будем лечить головную боль — гильотиной! Не буквально конечно! Придётся потерпеть. Дело осложняет отсутствие времени. Постараемся уложиться в три дня. Теперь внимательно слушай и запоминай. На это время поселим тебя в грубой келье под номером семь. Дело у тебя теперь будет одно: с утра до вечера выполнять предписания. Во-первых — это диета. Из еды у тебя будет в эти дни лишь колоски пророщенной пшеницы два раза в день. Необходимо почистить организм. Умываться будешь мёртвой водой. Она заживляет раны и дезинфицирует. Пить, наоборот, будешь воду живую. Во-вторых: чистка изнанки. Полный соскрёб всего лишнего, всего ненужного, всех желаний, заморочек, беспокойств. Изнанка — это часть чего-то изнутри, её ты выверни наружу, да от ненужного налёту ототри. Затем, начинаем вносить в программу сбой. Начинаем её путать, обманывать, тем самым ослаблять. Пять раз в день по полтора часа начинаешь проделывать следующие фокусы: если ты правша, то начинаешь писать левой рукой, далее пишешь обеими. Этого естественно мало, поэтому, после того, как начнёт получаться, пишешь обеими руками, но справа налево. Тексты, что писать, предоставим. Освоив и эти навыки, начинаешь писать обеими руками, справа на лево, да только теперь разные тексты одновременно. Звучит, как очень трудное, практически неподъёмное мероприятие, но поверь: можно и главное необходимо. Неплохо было бы конечно ещё и параллельно задачи математические решать в голове, но боюсь как бы и с этим справиться успели. От непривычного, у программы начнутся сбои, она к такому не готова. Её на это не затачивали. Всё непонятное её сбивает и в ней расстраивает алгоритмы. И наконец-то в третьих: обманываем программу смертью. Не пугайся, понарошку, конечно же. Каждый день, по два часа, разбив их на пятнадцати минутки, ты ложишься и притворяешься мёртвым. Притворяешься не внешне, а внутренне. То есть полностью отказываешься от дум, мыслей, шевелений. Лежишь с закрытыми глазами и даже не внимаешь тишине. Как если бы и не было тебя. Никаких мыслей. Никаких чувств. Запах в нос пробился, и тот ты не почувствовал. Это самое трудное и главное. Программа, когда ослаблена, не в силах оценить на сто процентов реальность бытия. А умерших, программа всегда покидает. Сам посуди, чего ей делать в мёртвом теле. Вот и необходимо обмануть и сыграть так, чтобы программа приняла тебя за труп и вышла. Сразу говорю, процесс выхода, будет самым болезненным, что ты испытаешь за всю жизнь. Станет так крутить, что мало не покажется. Терпи, скрепи зубами, но терпи, оно того стоит. Кстати, поскольку у нас мало времени, через три дня, для пущей убедительности, мы разыграем самые заправские твои похороны. Поздравляю, ты в числе приглашённых. Будет и гроб и бригада плакальщиц наёмных, и закапывать будем по-настоящему. Вот гроб и будет твоей точкой невозврата. Возьмёшься лежать в нём, и имитировать мёртвое тело, пока программа не уйдёт. Вижу, ты расстроился изрядно, а это ни к чему. Философски отнесись к процессу, вот тебе мой совет. Сегодня отдыхай, Анисий покажет келью, снабдит всем необходимым, а завтра приступим, и я сам научу, что и как. После чего сам старайся, дальнейшее всё целиком зависит от тебя. Всё понятно?

— Вроде бы всё, — отвечал и вправду раскисший Тимофей. Любой бы на его месте раскис от увиденного и от предстоящего. Тимофея попробовал приободрить Анисий, для этого первым делом хлопнул по плечу и весело молвил:

— А ты думал, мы тут каштаны жарим?! Не боись, у нас контора серьёзная. С нами не пропадёшь! Эту партию мы возьмём, уж будь спокоен.

— Тебе хорошо говорить. Тебя это косвенно касается. Для тебя это будет спектаклем, а переживать мне, — грустно отвечал Тимофей, и снова суеверно обернулся за спину посмотреть — нет ли там наставников.

— Разрешите доложить! — звонко отчеканил затем Анисий, обращаясь снова к мудрецу.

— Докладывай, что там у тебя ещё? — неохотно оторвался Спиридон от какого-то документа.

— Преступление! Статья сто сорок четвёртая пункт пятый: попытка кражи с проникновением. Я про старуху Властелину. Нельзя её так просто оставлять. На тёмную дорожку ступила данная старуха. Покатится, от безнаказанности, во все тяжкие. Мне бы только образ её расшифровать, уж я бы мигом её сюда доставил. Ну чего мне тут три дня сидеть сиднем подле Тимофея, мешаться только.