Сергей Гончаров - Наверху рушились города…

Марина подвела Костика к противоположному креслу и помогла в него опуститься.

– Я пойду, – робко произнесла она, обращаясь к мужчине. – У меня там дела…

– Конечно-конечно, – кивнул тот.

Марина как-то слишком поспешно ушла. Костик тоже не отказался бы скрыться от колючего взгляда, направленного ему в лицо. Несколько минут прошло в абсолютной тишине. Где-то неподалёку застучал молоток.

– Рад приветствовать на этом свете. Меня зовут Пётр Валерьевич Власов, – представился мужчина. – В прошлом я депутат Московской думы, ну а сейчас… директор лагеря выживших. Если можно так выразиться.

– Константин. Назаров, – в свою очередь представился Костя. Хотел подняться и протянуть руку, как полагается у мужчин, но собеседник ни одним движением не намекнул, что желает соблюсти ритуал.

– Хорошо, Константин, – кивнул Власов. – Теперь скажи мне, пожалуйста, что ты знаешь.

– О чём?

– О том, что произошло.

– Ничего. Я даже не понимаю, где нахожусь и почему я здесь.

– Понятно, – разочарованно произнёс Пётр Валерьевич.

Он несколько мгновений молчал и смотрел в пол, словно собирался с мыслями.

– Попытаюсь объяснить, – наконец сказал он. – Пока ты находился в коме, в мире произошло что-то страшное, – Пётр Валерьевич сцепил руки в замок и поиграл большими пальцами, наблюдал, какую реакцию произвели его слова.

Костик остался сидеть с каменным выражением. Перед глазами появилось женское лицо с окровавленной крысой в зубах. После такого зрелища даже сторонник эволюции поверит в теорию божественного начала.

– Мира, каким ты его знаешь, больше не существует. Скорее всего не выжили твои родственники и друзья… Всех кого ты знаешь и…

– Что произошло? – перебил Костя.

Пётр Валерьевич замолчал, затем кисло улыбнулся.

– Не знаю. И никто не знает. Мои предположения, что всему виною вирус, который оглупляет людей, делает их похожими на животных. Города заполнены дикими людьми. От животных они мало отличаются. И по поведению, и по умственному развитию.

Костик смотрел в глаза собеседника и пытался понять, правду ли ему говорят. Если бы он не видел выпрыгнувшего из окна мужчину, не видел девушку с окровавленной крысой в зубах, то непременно бы подумал, что над ним нагло стебутся.

– Как я понимаю, у нас с вами иммунитет? – предположил Костя.

– Я очень на это надеюсь, – сказал Пётр Валерьевич. – Я пока не могу сказать ничего конкретного, но… Пока мы находим адекватных людей лишь после состояния комы. Все, кто был в коме, сохранили разум…

– Странный какой-то вирус, – хмыкнул Костик.

– Согласен, – кивнул Власов. – Вирус странный. Но пока мы располагаем лишь такими фактами. А ещё… Как ты понимаешь, людей осталось крайне мало. Еды, конечно, в Москве много, но ведь её надо ещё достать и привезти. Электричества нет, поэтому скоропортящиеся продукты уже пропали. Плюс защитные сооружения не мешает возвести. Мало ли… – посмотрел в сад. – Нам сейчас очень тяжело, поэтому лишние руки не помешают, – недвусмысленно намекнул он. – Кем работал до всего этого?

– Редактором в издательстве, – сказал Костик.

Пётр Валерьевич скривил такую физиономию, будто ему в рот целиком засунули очищенный лимон. Вероятно надеялся, что Костя какой-нибудь рукастый инженер, как в «Таинственном острове» Верна, например. Да откуда ж такому взяться в стране, где все производства похерили, а дипломы продаются?

– А учился на кого? – не терял надежды бывший депутат Мосгордумы.

– На учителя русского и немецкого языка.

– Немецкого языка… – пробормотал Пётр Валерьевич. Он отвернулся к окну, всмотрелся в гравийную дорожку, словно пытался среди камешков разглядеть золотой слиток. – Восстанавливай силы, – буркнул, наконец, Власов. – А я пока подумаю, куда тебя пристроить.

– Хорошо, – произнёс Костик.

Он ещё некоторое время просидел, чего-то ожидая. Пётр Валерьевич как-то странно на него посмотрел. Затем поднялся и отечески похлопал по плечу.

– Ничего, выкрутимся, – сказал он.

И ушёл. Костя обернулся, посмотрел ему вслед. Разговор утомил. Сейчас казалось вообще удивительным, что сумел спуститься в больнице с третьего этажа, выйти во двор и доплестись к вагончику охранников. Нельзя это объяснить ничем кроме шока.

Из кухни долетал вкусный запах поджаренного хлеба, но Костика от него начало подташнивать. В гостиную вошла Марина. Помогла бывшему редактору подняться.

– А теперь бриться, – сказала она.