Юрий Кривенцев - В банке с пауками. Сборник научно-фантастических рассказов

– Занимательная информация. – силуэт Рти-шу стал бурым, что было явным признаком отстраненности. – Но что с того? Безусловно, мы расширили свое мировоззрение, узнали много нового. Но разве услышанное здесь как-то меняет нашу жизнь? Если я правильно понял, внешнее окружение – холодный мертвый вакуум, он недостижим, а значит, неинтересен. Что нам с него?

– Позволь не согласиться с тобой, высокочтимый архонт. – с дрожью в душе я понял, что ждал чего-то подобного, какого-то враждебного неприятия. Догадывался, что удовлетворенных неизменным порядком координаторов не обрадуют мои известия; эти господа мира не готовы принять пугающее их новое. Я продолжил:

– Коллеги, узнав так много об окружающем нас мироздании, я задался вопросом: для чего все это? И, в конце концов, меня осенило. Наш Бабэлот – зрелое зерно, а окружающая его пустая беспредельность – влажный грунт, жаждущий принять его в себя, взрастить новый, бесконечно более разнообразный и богатый мир. Нет – миллиарды миров. Да, при этом наша тихая гавань будет разрушена, но семя всегда гибнет, рождая новую жизнь. Таково его предназначение. Не бойтесь, друзья, нам ничего не грозит, мы не просто бессмертны, но и неуязвимы, мне это доподлинно ивестно. Вы только представьте перспективу существования в многократно увеличенной, цветущей жизнью разнообразной вселенной. Мы сможем не только наблюдать, но и принимать участие в этом театре развития, дирижировать им. Друзья, мы закоснели в этом замкнутом бытии, впали в стагнацию. А ведь если семя не взрастить, оно протухнет. Мне кажется, подобная деградация уже охватывает нас, простирая свои гнилостные щупальца все дальше. Если мы не решимся, то так и скиснем, сгинем в небытии.

– Это смешно. – спикер побледнел. – Ты предлагаешь уничтожить наш дом? Предположим на миг, что мы согласимся. – он хохотнул. – Как ты это сделаешь? Такое физически невозможно.

– Отнюдь. Я выяснил, это сделать достаточно просто. Бабэлот нестабилен, этот мир, как готовый раскрыться бутон, с нетерпением ждет своей реализации. Именно для того он и создан.

– Прекрати! – тело Главного Координатора стало совершенно невидимым, что свидетельствовало о гневе высочайшей степени. – Не смей! Ты опасен. Твои идеи погубят нас! Господа архонты, предлагаю сумасшедшую гипотезу, выдвинутую здесь, признать еретической и губительной для общества. Услышанное засекретить. Господина ученого лишить всех регалий, привилегий и статуса. Нет возражений? Тогда голосуем. Для протокола напоминаю, что каждый из коллег-координаторов обладает одним голосом, мое слово, как главы Совета, имеет вес в полтора. Таким образом, сумма голосов этого высочайшего органа власти – три с половиной.

Все члены Совета засветились зеленым.

– Итак – единогласно. – глава вновь стал видимым. – Ты свободен, Йохавех. Немедленно ступай домой. С момента прибытия ты находишься под домашним арестом. Все контакты с сородичами строго запрещены. Тебе все понятно?

– Более, чем…

Да, это фиаско.

Я снова дома, в одиночестве. Друзья избегают общения. Хорошо, что эти трусы-бюрократы не догадались лишить меня лаборатории. Она здесь, при мне. Продолжаю исследования.

Проходит время.

Сквозь входную панель вижу, что невдалеке появляются четверо. Окрашены синим. Это стражи. Очевидно – за мной. Все понятно, Хас-Шууп не потерпит еретика в обществе. Боится, что мое открытие, новые мысли, разойдутся среди аденориан, посеют зерна сомнения в их души. Безусловно, меня ждет смерть.

Ну, уж нет. Помедлив мгновение, я, в конце концов, решаюсь на то, что замыслил давно.

Ну что, Ведущий Теоретик, ты готов к поступку всей своей жизни? Йохавех, мне никогда не нравилось это имя. Отныне я – Яхвэ!

Усилием воли включаю кварковый фазоинвертор, настраиваю частоту. Все просто: наш мир-зернышко ждет с нетерпением, жаждет, чтобы ему позволили прорасти. Надо только легонько подтолкнуть.

Стражи уже совсем рядом. Слышу их голоса, требующие впустить внутрь.

Торопливо провожу тонкую настройку, запускаю процесс субволнового глобального резонанса, обеспечивающего долгожданный метаморфоз.

Позади раздается истеричный стрекот служак, угрожающих применить силу при вскрытии полевой занавеси входа.

Но уже поздно. Все исчезает в сладостной круговерти. Окружающее не гибнет, но изменяется необратимо.

Да будет свет!

Холод, мрак.

Нет ни протяженности, ни времени, даже хаос, и тот отсутствует. Равнодушное слепое Ничто!