- Виктор! - пожал мне руку Синатра - Я тут рассказываю о твоих спортивных успехах. Тот бой с Картером... Ты же мог его добить. Почему не стал?
- Мне понравилась его дочка. Замечательный ребенок, не хотел ее расстраивать. Она кстати, сейчас приедет с отцом - я посмотрел на часы - Пригласил ее спеть с нами. Фрэнк, вы не против взять над ней шефство?
- Конечно, помогу. Песня отличная, петь ее будет легко. Стиви предложил сначала записать соло каждого, как черновик и по этому черновику в наушниках уже петь набело.
- А хор запишем после сольников - Уандер поворачивается ко мне я смотрю в его черные очки, за которыми слепые глаза.
Ох, стыдно-то как... даже уши мои покраснели... Я-то сволочь старая беспринципная, Великого музыканта, да еще инвалида обобрал, лишил его Оскара за саундтрек к фильму "Женщина в красном". Прости меня, Стиви, прости...! Поверь, это один из самых позорных моментов в моей новой жизни... Но ведь я не ради собственного тщеславия стараюсь, и даже не ради денег. Денег я бы мог по-тихому и со дна моря поднять или из индийского храма вывезти. Нет. Я стараюсь ради спасения своей страны, ради миллионов людей.
Наконец, все собрались, перезнакомились. Майк раздал партитуры, телевизионщики включили камеры, звукорежиссеры - микрофоны и наушники. Началась распевка. К моей радости Моника была обладательницей отличного голоса. Я вижу, как Cинатра с удовольствием взял над ней шефство, помогает советами.
Работали мы около пяти часов с перерывом на ланч. Сначала не все попадали в свои партии, но постепенно приноровились. Первый куплет я пел вместе с Моникой и далее мужчины, женщины, черные, белые - все оказались вперемешку. Никакого расизма а-ля Вэбер не было. Атмосфера в студии царила деловая, рабочая. Так продолжалось до самого вечера, пока... в зал не зашел лысый мужчина в черном костюме с бабочкой. Его сопровождала целая свита из охранников, секретарей и еще каких-то людей, чью профессиональную принадлежность я затруднился определить.
- Кто тут главный? - поинтересовался пижон, приветливо кивнут Леннону и Синатре.
- Мэр? - вперед выдвинулся Майкл Гор - Что вы тут делаете?
- Это Эд Коч - шепнула мне на ухо Кейт Буш - Мэр Нью-Йорка
- Спасаю город, Майкл! Господа, Большому Яблоку нужна ваша помощь. Я узнал у помощников, что вы репетируете песню какого-то комми
- Вы говорите обо мне - комми в моем лице вышел из толпы певцов - Виктор Селезнев
- Хеллоу - ничуть не смутился мэр - Это правда, что твоя песня... - тут Коч запнулся - Про мир с чернокожими?
- Вообще, она про помощь жителям Африки, в первую очередь детям.
- Неважно - нетерпеливо отмахнулся мэр, разглядывая в упор негритянских певцов
Рядом зло хмыкнул Рэй Чарльз, я заметил, как хмурится Майкл Джэксон. Лицо Джона Леннона нехорошо заледенело, и он сделал непроизвольный шаг в сторону мэра. Но Эд Коч словно и не замечал реакции людей на свои бестактные слова, его сейчас интересовало совсем другое - спасение собственной задницы.
- Городу нужно, чтобы вы ее спели как можно скорее. Завтра крайний срок. Я договорился - ее покажут по всем национальным телеканалам. В прайм-тайм.
Тут я растерялся. Звездочки должны были прилететь только послезавтра. Снимать без них...
- Это исключено! - я был категоричен - Еще не все участники собрались, репетиции не закончены
- Да пойми же ты! Если не остановить насилие на улицах - вам негде будет репетировать - мэр подошел вплотную ко мне, рядом встали Майкл Гор, Синатра, Стиви Уандер - Верхний Манхэттен, Бронкс, Куинс - уже три района охвачены восстанием. Горит стадион Янки, кто-то пытался взорвать опоры моста Джорджа Вашингтона. Слава Богу не получилось. Вот сводка полиции за день - один из помощников вложил в руку Коча документ - За сутки убито пятьдесят три человека, ранено свыше сотни. Морги и больницы переполнены. Я сейчас разговаривал с Президентом. Он хочет ввести в Нью-Йорк части национальной гвардии! Вы должны, просто обязаны спеть вашу песню и призвать остановить насилие. В прямом эфире. На всю страну.
Звезды шоу-бизнеса начали тревожно переглядываться. Мы, конечно, слышали сирены во время ланча, даже в студии ощущался слабый запах гари. Но то, что бунт перекинулся из Гарлема в другие районы, никто догадаться не мог.
- Мы спасем Нью-Йорк! - в наш тесный кружок протиснулась Моника. Глаза девочки восторженно горят.
Да е-мое! Я им что? Электроник? Теперь мне надо взобраться на Эмпайр Стейт Билдинг и спеть городу песню "Бьют часы на старой башне"? Так и вижу, как жители выглядывают из окон, собирается счастливая толпа, зло повержено, Ури арестован и отправляется в тюрьму. И это после того, как я сам этих "ури" и вывел на улицы?
Читать дальше