Сергей Гончаров - Bentley

Без пятнадцати три я вернулся в «офис». Этим громким словом назывался небольшой ларек возле станции метро «Тимирязевская». Работали в этой организации всего четыре человека. Директор, две продавщицы, некрасивые близняшки, а самую низшую ступень этой иерархии занимал я.

– Ты где так долго шатался?! – первое, что услышал от директора. – Сева, последний раз предупреждаю, что курьер должен работать оперативно. Одна нога там, вторая здесь. Что непонятно?

Несколько раз намекал, что пренебрежительное «Сева», мягко выражаясь, не радует. Если меня родители назвали Всеволодом, то какой я тебе «Сева»? Но этому человеку все равно, что думают и говорят другие, каково их мнение. Кроме самого себя он ничем не интересовался.

Почему в Москве столько лиц нетрадиционной ориентации, наверно, не пойму никогда. И директор у меня такое лицо. Худой, высокий мужчина тридцати с хвостиком лет, в тоненьких очках с короткой стрижкой. От него всегда пахло женскими духами и ментоловыми сигаретами, лицо всегда идеально выбрито, брови подстрижены, а маникюру бы позавидовала любая женщина. Носил обтягивающие вещи и усиленно старался быть похожим на настоящего, по его мнению, москвича. Разговаривал томным голосом, ненавидел приезжих и никогда, ни при каких обстоятельствах, не ездил на метро. Однажды, в порыве откровения, признался, что родом откуда-то из Сибири. Мама, еще во времена СССР, проходила практику в Москве и «сдружилась» с боксером. Вернувшись в Сибирь, родила ребенка, который впоследствии приехал в Москву и начал думать, что он москвич.

Александр Алешин, директор, сидел в тесной каморке, которую гордо именовал кабинетом. При каждом удобном случае добавлял, что будет в кабинете или предлагал зайти в кабинет. Кроме этого «кабинета» были торговый зал и санузел-раздевалка, где вдвоем уже тесно.

Я устало опустился на стул. Пахло ароматическими палочками. Близняшки увлекались этим изобретением то ли китайцев, то ли индусов. Никогда не понимал, как может нравиться их запах? Зачастую они так заванивали магазин, что даже на улице чувствовался аромат. Этим я и пользовался. Выйдя из метро, купил банку слабоалкогольного коктейля и быстро выпил. Живот пучило, наружу рвалась отрыжка, да и пахло изо рта наверняка неприятно. Однако запах палочек перебил бы даже вонь протухшего мяса, а не только перегара.

Кроме кресла директора и письменного стола, стул для гостей – единственный предмет мебели, вместившийся в «кабинет».

– Все понятно, – я достал телефон и демонстративно посмотрел на время.

– Так и почему ты этого не делаешь?!

– За тридцать минут съездить не быстро?!

Александр побагровел.

– Я у тебя… – замялся он. Несколько раз тяжело вдохнул-выдохнул. – Сева, ты мне тут вопросом на вопрос не отвечай. Не забывай, мы не в Израиле, а в Москве. Здесь так не разговаривают. И если я говорю, что ты должен ездить быстро, то ты обязан ездить быстро. Чтобы я моргнуть не успевал, как ты съездил. Тогда еще подумаю, поднять ли тебе зарплату, а пока об этом и речи быть не может.

Я уже сто раз пожалел о том, что месяц назад попросил увеличить заработную плату.

– Сейчас, например, клиент ждет заказ, а ты где-то шляешься! Учти, премии тебе уже не видать, а при таком отношении скоро начну и штрафовать. Марина, – крикнул близняшку. – Выдай этому… оболтусу заказ на Тверскую.

За спиной он называл меня дибилом, близняшек сволочами. Хорошо о людях он не отзывался.

Я поднялся и, шаркая ногами, поплелся в торговый зал за очередной секс-игрушкой для очередного любителя BDSM. Марина выдала коробку и толстую плетку, которой бы я и слона не решился ударить, чтоб хребет ненароком не перешибить.

– Он тебя будет ждать в Макдональдсе на Тверской в четыре, – у нее, как и у сестры, полное тело и сексуальный голос. – Знаешь, где это?

– Знаю, – ответил я, хотя сам и не знал.

– Тогда живо туда! – величественно, словно древнеегипетская царица, махнула она рукой.

Первое, на что обратил внимание, когда вышел из перехода на пересечении Тверской улицы и Большой Бронной – припаркованная Audi. Двухместный спортивный кабриолет с откинутым верхом. На месте водителя сидел спортивного телосложения парень. На вид не больше двадцати пяти. Улыбался и о чем-то рассказывал голубоглазой брюнетке на соседнем сидении.

Невольно остановился неподалеку. В душе заскребли кошки. Чем я хуже этого человека? Почему не могу сидеть за рулем этого «Audi» и болтать с этой симпатичной особой? Почему там он?