Юрий Манаков - Эпилятор

Наконец у меня появилось свободное время. И первое, что я сделал, порылся в запасах, нашел несколько кусков пергамента и маленький глиняный пузырек с тушью. Из трех образцов картографической основы выбрал наиболее подходящий. Затем просмотрел связку гусиных перьев - не понравились все. Взял лук и прогулялся по берегу озера. Вдоль берега у водоема имелась специально проложенная удобная тропинка почти полностью закрытая растительностью и рассчитанная на то, чтобы 'мочить' из-за кустов в маленькие оконца водоплавающих птиц на зеркале озера.

Первый раз промахнувшись, второй стрелой метров на сто пятьдесят срезал матерого гуся и сплавал за ним. Надергал из тушки новые первоклассные перья и заточил их. Разложив все прибамбасы на столе, залез за притолоку, достал старый лист карты, разложил рядом с чистым листом пергамента и приступил к копированию, но на более высоком уровне понимания картографического дела.

Во-первых, уменьшил масштаб и оставил на востоке, юге и юго-востоке много пустого места, рассчитывая в дальнейшем восполнить этот пробел. Во-вторых, не стал повторять не функциональные детали типа - изображений сказочных монстров и отмывок. Мы люди практичные, особенно я, а посему - каждому овощу свой срок. Потребуются элементы мультипликации и красоты - будет вам живопись на полях, а сейчас нам это без надобности, отвлекает. В третьих, очень критически отнесся к некоторым деталям первичного документа, посчитав, что лучше быть твердо уверенным в чем-то, чем плутать по неизведанным землям или искать там неизвестно что. Это уже из личного опыта - случались-таки прецеденты. Плутал, матюгался, поминая изящным ядреным словом составителей…

На всю работу потребовался полный световой день. Завершил ее, поставив последнюю букву подписи в названии реки. Еще раз сравнил копию и оригинал и остался доволен. В копии, без ложной скромности, чувствовалась рука Мастера, а не средневекового подмастерья.

На следующее утро взял охотничий лук своего наставника и отправился осматривать местные достопримечательности. В дальнейшем, в течение недели каждый день выходил на охоту, но стрелял очень редко, в основном скрадывал, присматривался и намечал выстрел, как на фотоохоте. Причина этому имелась очень прозаическая - мяса и рыбы у нас было просто завались.

На шестой день к полудню прибыли Биун и бремы - семь человек и наша избушка из просторной сразу стала казаться очень тесной. Внешне все семь выглядели как настоящие лесовики - молчаливые, корявые и косматые, будто покрытые мохом кондовые пни. За весь день не сказали ни слова, лишь только зыркали на меня глазами из-под тишка и переглядывались друг с другом. Ближе к вечеру, все дружно подхватились и мы гурьбой направились на ближайшую поляну.

Бремы выстроились в центре поляны полукругом, а Биун, сунув мне в руки мешок с речным песком килограмм на тридцать и ткнув кулаком в бок, сказал.

– Если они отберут у тебя мешок, значит я потеряю пять золотых и ты не расплатишься со мной всю жизнь. Мешок нужно поставить на том конце поляны, - и он махнул рукой за спину бремам. Я повернулся к нему и спросил.

– Могу ли я кого-нибудь из них убить или искалечить? - Биун хмыкнул и сказал.

– Правильный вопрос. За каждого убитого мне придется заплатить десять золотых. Сломанные руки и ноги, выбитые зубы не в счет. - Биун сделал несколько шагов в сторону, махнул рукой и крикнул.

– Бей! - Лесовики по-прежнему молча кинулись на меня.

Я, конечно, не гений дзюдо, но броски, в отличии от подсечек, это моя коронка, и раскидать в разные стороны семь, даже очень крепких мужиков для кандидата в мастера спорта нет никаких проблем. Короче, в течение пяти минут я отметелил всех семерых - красиво и непринужденно. Причем, только один оказал заметное сопротивление - он оказался на редкость шустрым и мне пришлось гоняться за ним по поляне дольше всего.

Прейдя в себя, после такого стремительного разгрома, бремы заулыбались. Покряхтывая и постанывая собрались вместе на опушке, расселись поудобнее на травке и стали наблюдать за следующими актами пьесы под названием 'Смотрины Яка'. А я под пристальными взглядами пострелял из лука, покидал ножи и топор. В финале мы с Биуном слегка порубились верхом на лошадях. Со стороны это выглядело очень эффектно. В заключение почувствовал, что меня сильно зауважали, и мои акции на рынке труда перевозчиков золота взлетели до небес.

Поздно вечером варнак демонстративно, с поклоном, передал старшему в команде бремов клочок пергамента и лесовики растворились в темноте. Мне же Биун кратко пояснил.