Юрий Манаков - Эпилятор

От опушки леса до моста примерно метров пятьдесят совершенно ровного пространства покрытого короткой и чахлой травой. С противоположной стороны почти вплотную начинаются кусты - настоящие заросли ежевики и орешника. Под такой защитой спрятаться человеку проще простого.

Сливаясь с деревьями, перебежками, подобрался к опушке, присел на корточки и замер. Прикрыв глаза, сосредоточился и начал сканировать внутренним зрением пространство за уничтоженным мостом. Первого часового засек почти сразу и, бросив взгляд в ту сторону, увидел, как он осторожно, совсем чуть-чуть, отодвинул в сторону ветку орешника, расширяя себе сектор обзора. Видимо, что-то почувствовал, - гнус. Чтобы определить присутствие второго соглядатая пришлось повозиться. Этот хитрец смотрел не на мостик, он следил за первым часовым и расположился довольно далеко в кустах. Чтобы снять его из лука, нужно стрелять вслепую и сделать это можно не со всякой точки на опушке. Если бы был еще третий охранник, который в свою очередь следил за вторым, то задача бесшумно снять часовых стала бы неразрешимой, но, к счастью, третьего наблюдателя не было.

Последив за обстановкой и за охраной моста еще около получаса, осторожно отполз назад и, обдумывая план своего ночного рейда, направился в поселок. Вариантов имелось несколько, но из любви к искусству, решил применить, самый бесшумный. На языке вертелась фраза, и я тихо прошептал - 'тать в ночи'. Хорошее название для акции, отражает суть и без особых претензий.

До темноты оставалось несколько часов. За это время нужно подготовиться к диверсии, полечить младшего брата и расспросить об обстоятельствах его плачевного положения.

Заглянув по дороге в сад, собрал еще немного ягод и фруктов. Осторожно подошел к дому, заглянул в дверь - младший брат спокойно спал. На сердце потеплело. Тихо выложил фрукты на стол, вышел из дома и направился в хозяйственный блок. Нужно найти лопату или кирку и выкопать могилу.

Выбрав из аккуратно расставленного инвентаря подходящий инструмент, осмотрелся вокруг. Почти сразу приглянулось солнечное местечко на краю поляны. Здесь моему адепту будет покойно.

Отмерив длину могилы, начал копать. Грунт оказался на редкость мягким и без камней. Копать одно удовольствие. Довольно быстро углубившись по грудь, решил, что выкопал достаточно. Вымахнув из могилы, направился к мертвому телу.

Подхватил его с порога, занес в дом и завернул в грязное одеяло. Какой-никакой, а саван для мертвеца. Поднял на руки, перенес к яме и осторожно опустил в могилу. Взял лопату и быстро вернул всю землю на место, сформировав скромный прямоугольный холмик со скатами. К сожалению, по части заупокойных молитв у меня в школьном дневнике стоял твердый прочерк. В прочем, и по всем остальным обычным молитвам тоже… нам их не преподавали за ненадобностью. Поэтому просто постоял в минуте молчания и прошептал.

– Спи с миром, брат. Все мы там будем.

Отнес садовый инвентарь на место и подумал, что младшему брату пора и проснуться. Словно в ответ на мои мысли из хижины послышался тихий кашель. Я повернулся и вошел в дом. Младший брат действительно не спал и, увидев меня, встрепенулся на постели. Сделав рукой успокаивающий жест, взял в углу табуретку и уселся рядом с постелью. Налил в кружку воды, передал жрецу и спросил.

– Что произошло, брат?

Сначала жрец, что-то тихо прохрипел, но затем пару раз глотнул из кружки и внятно произнес.

– Две луны назад, с гор спустились горцы. Небольшой клан Серого волка. Они начали стрелять священных фазанов, подожгли мост к священному озеру и убили двух младших братьев: Кристо и Ювели. На наших глазах изрезали ножами паломников и кинули в разлом. Семь человек. Я и брат Нельвик чудом спаслись, спрятавшись в лесу на дереве. С этого времени мы голодали. - Я почесал кончик носа и спросил.

– Как твое имя и почему вы не ели фрукты? - жрец посмотрел на меня с удивлением и сказал.

– Меня зовут Кренсто, Старший брат. Что касается фруктов, ведь они только в священной роще. - Жрец помолчал, собираясь с силами, и продолжил. - Прости нас Старший брат, мы виноваты, не уберегли в неприкосновенности, поддались страху и в искупление не смогли наложить на себя руки. - Кружка выпала у него из руки и я еле успел подхватить ее. Жрец зажмурился, ожидая кары, и мне пришлось его успокоить словами.

– Прощаю. Но почему вы не позвали меня из храма?

– Мы потеряли право быть жрецами. Простой человек не может зайти в храм. Только жрецы и бренные останки всех прочих могут там находиться. - А вот это была для меня новость. Оказывается храм анализирует эмоциональное состояние человека и, если обнаруживает комплекс вины или агрессии, то выставляет заслон. Круто, но, пожалуй, для данного случая, слишком сурово. Я вздохнул.