Юрий Манаков - Эпилятор

– Я знаю, - Я, красочно всплеснул руками, закатил глазки, затем 'в смущении' прикрыл их ладошкой будто бы ослепленный неземной красотой, и выдал стандартный перл, рассчитанный исключительно на отзывчивое женское сердце.

– О, вы сказочно красивы, необыкновенно привлекательны и прекрасны. Не будете ли вы так любезны, передать мастеру перстень лично в руки. Может он починит его. - Убрав руку от глаз и посмотрев на ребенка, подумал, что, кажется, слегка перебрал с комплиментами. Но перстень она передаст, даже если мир перевернется.

Потерявшая дар речи девчонка смогла только кивнуть. Я сунул перстень ей в кулачок, помог повернуться кругом и подтолкнул в нужном направлении. Затем, незаметно оглядев пустую улицу, перешел на другую сторону и прислонился к забору.

Через десять минут девочка выбежала обратно. Не знаю уж, когда она успела переодеться, но теперь на ней было нарядное платье, а глаза светились счастьем. Я вздохнул, - как мало нужно женщинам. Красная, как рак, потупив глаза, девчонка передала мне перстень и бросилась бежать обратно. Я тоже повернулся и направился на постоялый двор, где и просидел до самой темноты.

Вечером вышел на улицу и по знакомому маршруту направился к дому Либестока. Подойдя ближе, еще раз попытался почуять опасность. Опасности были, но не в доме мастера. Тенью проскользнул в приоткрытые ворота, осторожно закрыл их за собой и через двор направился к дому. Приведеньем поднялся на крыльцо, толкнул открытую дверь, зашел внутрь, прикрыл дверь, задвинул засов и огляделся. В двух шагах сбоку стоял слуга и держал меня под прицелом арбалета. Я кивнул ему и прошелестел.

– Веди. - Слуга опустил оружие и, поглядывая краем глаза, повел по коридору. Дошел до его конца, постучал два раза, открыл дверь и поклонился, приглашая зайти.

Проскользнув в комнату, я прикрыл дверь. Немая сцена. В комнате у стола стоял Либесток и настороженно разглядывал меня. В свою очередь я постарался составить личное впечатление о ювелире. В результате, мы стоя, рассматривали друг друга несколько минут и мои наблюдения практически ничего не дали. У моего контрагента оказалось типичное лицо профессионального игрока в покер. Вздохнув, я решил проявить инициативу, подошел к столу и уселся в кресло. Либесток постоял еще несколько секунд, затем устроился напротив. Я положил руки на стол, демонстрируя перстень с печаткой, и сообщил.

– Меня зовут Леру. Записку писал я, - мастер, наконец, перестал сверлить меня взглядом, кашлянул и ответил.

– Либесток. Ювелир. - Я кивнул и спросил.

– Сколько золота вы можете приобрести? - Либесток подумал и сказал

– Триста монет. - Я уточнил.

– Золотых монет Синегорья.

– Да. - Затем я увидел удивление в его глазах и он спросил. - А разве я могу купить сколько хочу? - Я утвердительно кивнул и быстро произвел весовой расчет.

Выходило, что Либесток может забрать у меня всего лишь около шести килограммов золотого песка и самородков. В это время ювелир тоже делал расчеты и после некоторого колебания сообщил.

– Пожалуй, могу взять и четыреста. - Я снова кивнул и добавил, - несите весы и все что нужно. - Мастер удивленно сморгнул, поднялся и вышел из комнаты, а я еще раз попытался почувствовать ощущение беды, но все было спокойно.

Ювелир отсутствовал минут семь. За это время я успел раздеться, извлечь пять упаковок с золотым песком, разложить их на столе и снова натянуть на себя одежду.

Когда Либесток вернулся с большой деревянной шкатулкой, я по-прежнему сидел за столом в той же позе, но передо мной лежали в ряд пять кожаных свертков с золотом. Ювелир поставил шкатулку на край стола, открыл ее, вынул и установил перед собой весы. Снова запустил руку вглубь деревянного ящика, позвенел металлом, достал и разложил на столе в рядок десять золотых монет. Я осмотрел золотые, собрал монеты в кучку, взвесил на руке, кивнул и передал ювелиру. Либесток положил монеты на одну чашку весов и начал взвешивать золотой песок. Он аккуратно наполнял вторую чашку из слегка надрезанной ножичком упаковки. Добившись равновесия, пересыпал содержимое чашки в кожаный мешочек и намертво затягивал горловину кожаным шнурком.

Монотонная работа по расфасовке продолжалась до тех пор, пока на противоположном конце стола не выстроились тесной группой сорок мешочков с золотом. Затем он взял один пустой мешочек, пересыпал в него остатки золотого песка и пододвинул ко мне.

Смахнув пот со лба и передохнув минуту, мастер опять полез в шкатулку и достал последнее, что в ней имелось - принадлежности для письма. На одном клочке пергамента он аккуратно тесным рядком поставил 36 палочек и обвел их рамкой. На другом листочке в рамочку вписал четыре штуки и показал мне оба документа. Я кивнул. Ювелир сложил в пустую шкатулку мешочки с золотым песком и самородками, закрыл крышку и тихо, костяшками пальцев, три раза ударил по столу. Почти сразу же дверь комнаты открылась и в нее проскользнул слуга. Взял шкатулку и вышел из комнаты. Мы молча просидели минут шесть-семь. Я рассматривал трещины на потолке, мастер разглядывал меня. Затем дверь приоткрылась, в ней показалась голова слуги, кивнула моему компаньону. Он с облегчением вздохнул. После чего пододвинул свечу и достал сургучовую палочку. Расплавил кончик, капнул на свободное место пергаментного клочка и приложил на сургуч свою печатку. Тоже самое сделал со вторым листочком и пододвинул оба клочка ко мне. Я немножко подождал, пока отпечаток перстня окончательно застынет и положил векселя во внутренний карман.