Василий Быстров - Морфинист

— Нет. Чистенький.

— Так пусть идёт. Не наша забота. Сам себе жизнь загубил.

— Эй. Вы о чём?!

— Парень, иди, куда шел, — отмахнулся от него офицер, — вон, на магнитку опоздаешь.

Борис глянул на часы и помчался к остановке, еле успел застопорить рукой уже закрывающуюся дверь и прошмыгнул внутрь под неодобрительные взгляды попутчиков. Отдышавшись, он отметил, что даже пробежка вызвала удовольствие, куда приятнее, чем после беговой дорожки. Какой-то странный прилив сил охватил организм. Настроение не портила даже мысль о предстоящими объяснениями с профессором.

— Так вы утверждаете, что сломался?

— Да. Вот, считайте данные с органайзера о фазах сна, самодиагностике и обращении в сервис.

— Полноте. Верю, верю, — успокоил возмущённого Бориса профессор: — А как ощущения?

— В смысле?

— Ну, новые краски, впечатления, настроение. Что-нибудь видели необычное?

— Необычное? А! Да! Я летал. Не знаю, что это за фрагменты лекции, вроде бы аэродинамики в ближайших планах не было. Да и какая-то странная симуляция, только наглядный показ без объяснений. Всё как-то…

— Сумбурно?

— Да! Точно. Сумбурно. Хотя там, там это не казалось таким. Только когда уже потом вспоминал.

— Вы думаете, это часть лекции?

— Ну, я думал… ведь аппарат не сразу сломался. Или… а что это было тогда?! — Борис выражал искреннюю растерянность.

— Добро пожаловать в царство Морфея, молодой человек, — усмехнулся профессор.

— В царство Морфея? — переспросил Борис.

— Ах, да, этого нет в стандартных курсах — цензура. Морфей, это божество из древней Греции, бог сновидений.

— Вы хотите сказать, что это… видение было создан моим разумом?

— С философской точки зрения трудно утверждать подобное, как и опровергнуть. Сновидения не изучены до сих пор. Кто знает, может это окно в другую реальность, в параллельный мир, а может в настоящий? — профессор лукаво прищурился, с нескрываемым интересом поглядывая на реакцию студента.

— Так, я, что, теперь тоже из этих, недоучей маргиналов? Я морфинист?

— Ну, зачем же так радикально?! Ведь вы не по своей воле, да и один-два раза…

— Три, — перебил Борис, — мастер придёт только через три дня.

— Ничего страшного. Зависимость так быстро не развивается. Хотя, случаи бывали… — профессор снова лукаво прищурился.

— А может есть какой-нибудь выход? Может есть где-то свободный аппарат? Напрокат, например.

— Допустим, есть вариант. Но не сегодня, сегодня не получится. И вам придётся ночевать вне дома.

— Я согласен! Спасибо!

— Не благодарите заранее. Тем более я сказал, что сегодня нет, не выйдет. Придётся вам ещё раз наведаться к Морфею.

— Увы. Но что поделать? Куда деваться? «К кому пойти? Кому отдаться?»

Борис мысленно докончил очередную дедовскую присказку. Развёл руками, демонстрируя смирене с кознями судьбы, и с разрешения профессора помчался на практику.

Несмотря на рутину, день не промелькнул, как очередной рядовой, дела спорились, из рук ничего не валилось, в голове крутилась какая-то мелодия, вроде бы даже Моцарт, а обед показался столь изысканным, что захотелось ещё порцию. Конечно, коллеги на него поглядывали косо. Но состояние был такое, что плевать хотелось на их кислые вечно недовольные всем физиономии.

На таком же душевном подъёме Борис сел в поезд и снова заприметил её. В душе творилось что-то совсем непонятное. Там всё пело, щебетало и клокотало. «А намедни был грешок — чуть не выдумал стишок» — всплыло откуда-то из памяти, наверное, что-то из старого, наверняка тоже дед постарался. Борис уже даже хотел подсесть рядом и заговорить с ней, как вдруг его словно бы холодной водой окатила мысль — «Она морфинистка!» «Боже! Как же я сразу не догадался!» Наконец пазл сложился — одевается скромно, одежда не дорогая, серьги вероятно вообще единственные, на работе и в столовой не сталкивались, потому что в разных отделах (для такихотдельные сектора выделены), а в поезде она обычно просто спит, дремлет с блаженной улыбкой на лице, и головной болью не мается. Пришедшая догадка не укладывалась в голове, но других объяснений не было. Факты были неумолимы. В этот момент Борис проклял чуть ли не всю вселенную. Выйдя на своей остановке, он побрёл домой с таким мрачным видом, что от него шарахались в сторону редкие встречные прохожие.

Ужин встал поперёк горла, еле-еле впихнул его в себя. С полчаса бродил из угла в угол, посматривая на кровать как приговорённый на гильотину. Прилёг. Вскочил. Снова лёг. Привычно надвинул над подушкой ныне бесполезный гипноизлучатель. Ругнулся и шлепком отодвинул его, механизм стойки не дал резко отлететь от удара, прибор плавно вернулся в нишу докстанции. Ещё полчаса поворочался с боку на бок. Достал планшет и запустил наугад старинный фильм, добытый днём, какая-то «Собака на сене». Как уснул, не обратил внимания, фильм вроде бы совсем взбудоражил, думал до утра маяться придётся.